Еще один завершающий события этого дня штрих из воспоминаний: «Мы прибыли к месту строительных работ. Дот, который нам предстояло восстановить, стоял весь избитый снарядами, искореженная 45-мм пушка лежала недалеко от входа в дот. Рядом, у дороги свежей землей чернели могилы, в долине, у обочины дороги стояла сгоревшая немецкая бронемашина. «Да говорят, фриц прорвался, только здесь смогли остановить» – пояснил боец, разбирающий бетонные обломки». Это из воспоминаний командира 4-го дота Курочкина Н.М. Об этом бое, действительно, нигде нет упоминаний... и не только о нем. И, возможно, о многих событиях тех дней мы так и не узнаем никогда.
После 9.11.41 года враг продолжил свои атаки уже по всему фронту, включая и Черекез-Керменское и Балаклавское направления. Из-за малочисленности наших войск был захвачен почти весь Черекез-Керменский опорный пункт, противник был остановлен в районе дер. Шули (Терновка) и хутора Мекензия. Были потеряны доты № 62, 63, 64, 66, 65.
К вечеру 9 ноября противник вышел к укреплениям Чоргуньского опорного пункта обороны. В ноябре 1941 года Чоргуньский опорный пункт обороны, по сравнению с остальными опорными пунктами оказался в более выгодном положении: немцы подошли к его укреплениям на несколько дней позже, что позволило его создателям завершить большую часть работ. Военные строители и бойцы успели оборудовать командный пункт узла обороны возле моста через реку Черная. Гора Гасфорта была опоясана окопами и проволочными заграждениями, на вершине, в подвале католической часовни на Итальянском кладбище был оборудован КП 2-го полка морской пехоты (не сохранился, ныне на этом месте заброшенный карьер – Б.Н.). Сам полк занял позиции в Чоргунском опорном пункте 7 ноября 1941 года. Долина Сухой речки была перекрыта огнем двух 100-мм орудий Б-24БМ дотов № 73 и 74. К недостаткам линии обороны на данном участке можно отнести слабость пехотного прикрытия. Командование на начальных этапах обороны слишком мало внимания уделяло этому вопросу, полагаясь на мощь возведенных укреплений.
10 ноября.
Испытывая ваше терпение, я подробно описываю ход боевых действий в секторах обороны. Ждал, когда же вы вспомните о командующем Севастопольским оборонительным районом. Фамилии генералов Моргунова, Петрова постоянно были на слуху. Более того, при подготовке бестолковой и кровопролитной атаки в районе хутора Мекензия, оба начальника там присутствовали. А ведь прошло уже три дня как решением Ставки командующим СОР вместо генерала Петрова был назначен вице-адмирал Ф.С. Октябрьский. Казалось бы, вот теперь уже повоюем! Как же, дождетесь…
В Севастополе занимались переформированием частей и оргработой. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский отдал приказ № 10-11/ПОХ, кото¬рым извещалось, что решением Верховного командова¬ния на него возложено руководство обороной Севасто¬поля. Приказ вышел лишь спустя три дня после получения директивы Ставки. «Вступая в командование обороной Севастополя, призываю всех вас к самоотверженной, беспощадной борьбе против взбесившихся гитлеровских собак, ворвавшихся на нашу родную землю. Мы обязаны превратить Севастополь в неприступную крепость...» – говорилось в приказе. Что здесь можно сказать, приказ в духе августа 1918 года, Лев Троцкий наверное шевельнулся в цинковом гробу – его стиль работы… Комиссарский дух эпохи Троцкого был неистребим в адмирале Октябрьском.
Вскоре был отдан второй приказ № 10-11/1-ПОХ, которым начальником гарнизона Севастополя назначен комендант береговой обороны генерал-майор П.А. Мор¬гунов вместо контр-адмирала Г.В. Жукова. В тот же день Ф.С. Октябрьский отдал еще один приказ № 10-11/2-ПОХ «О мероприятиях по обороне и орга¬низации порядка в городе Севастополе в связи с вве¬дением осадного положения». Не лишне уточнить, что приказом начальника гарнизона генерал-майора Моргунова Севастополь был переведен на осадное положение с 29-го октября. Филиппу Сергеевичу простительно не знать об этом – в это время он был на Кавказе, а нынче, находясь в глубоком бункере ФКП, пойди, разберись как он там, Севастополь, переведен в режим осады или нет?
Далее в приказе отмечалось, что руководство обороной города Севастополя и главной во¬енно-морской базой Черноморского флота Ставка ВГК возложила на него. Казалось бы, не далее как пять дней назад командиром Главной базой флота был назначен контр-адмирал Гавриил Жуков. По здравому (?) размышлению, моделируя свои властные полномочия, Филипп Сергеевич и эту должность себе присвоил, отправив строптивого вояку Жукова в Туапсе: не ровен час советы начнет давать, а то и предложит по старой памяти с карабином в руках в атаку сходить впереди батальона моряков… Нужен будет, позовем…
Кстати, понадобился Гавриил Жуков уже в декабре, когда в очередной раз Филиппу Сергеевичу приспичило «смотаться» на Кавказ… К этому эпизоду мы вернемся, рассматривая этап отражения второго штурма города.
Далее в том же приказе: «…Командование сухопутными войска¬ми в обороне Севастополя возлагаю на своего замести¬теля по сухопутным войскам, командующего Приморской армией генерал-майора тов. Петрова». В течение пяти дней Филипп Сергеевич дипломатично не вмешивался в действия генерала Петрова, «позволив» ему восстановить устойчивость рубежей обороны. Поруководил вволю генерал, пора бы и «свое» место занять…
Кроме того, приказ требовал усилить охрану объектов тыла и учреждений города. Для борьбы с диверсион¬ными группами и парашютными десантами (?) противника в каждом районе города создать истребительные воору¬женные отряды (которые уже давно были созданы горкомом ВКП(б) и воевали в составе Перекопского полка и батальонов морской пехоты – Б.Н.). Мы склонны были винить в десантомании московских маршалов, наркома Кузнецова, а оказывается, антидесантная истерия формировалась на местном уровне.
«…Поддержание порядка в городе, усилен¬ная круглосуточная дозорная служба, борьба с наруши¬телями порядка возлагались на коменданта 24-й отдель¬ной погранкомендатуры войск НКВД и милицию города с подчинением их в части несения дозорной службы ко¬менданту города».
Практически весь личный состав 24-й погранкомендатуры, обеспечивавший охрану побережья в районе Севастополя, был мобилизован в сводный полк НКВД и, начиная с конца октября, участвовал в боях в горном Крыму, понес большие потери. То, что об этом не знал командующий флотом, принявший на себя функции командующего оборонительным районом, уму не постижимо!
Удивляет и настораживает то, что в перечне изданных приказов никаких указаний, рекомендаций Командующего СОР по управлению частями, обороняющими Севастополь, отдано не было. Этим «специфическим» явлением, когда командующий Оборонительным районом основные свои функции определил на уровне представителя Ставки в Севастополе будут объясняться бесконечные конфликты и интриги с командованием Северо-Кавказким и Крымским фронтами, стремление все вопросы решать, как минимум, на уровне Наркома, Ставки и Генерального штаба…
Что касается обстановки, в которой происходило самоутверждение Филиппа Сергеевича в должности командующего СОР. То, что был срочно отправлен на Кавказ контр-адмирал Жуков вполне соответствовало управленческой методологии адмирала Октябрьского на всех его предыдущих должностях. Дело в том, что у Гавриила Жукова был совершенно иной подход к делу, точнее, для него всегда было важнее выполнение поставленной задачи, а не карьерные и показушные соображения. К примеру, когда 20 августа под Одессой сложилась критическая ситуация: противник ворвался в Беляевку и захватил головные сооружения одесского водопровода, Ставка отреагировала директивой, согласно которой следовало: «…контр-адмиралу Жукову подчинить все части и учреждения бывшей Приморской армии…». Жуков расценил это указание как приказ об устранении от командования штаба Приморской армии и стал сам, минуя этот штаб, отдавать приказания дивизиям и бригадам. Оценив положение в Южном секторе как критическое, он разрешил 25-й Чапаевской дивизии отойти на новый рубеж. Отход 25-й дивизии, вынудил отвести свои полки командира 95-й стрелковой дивизии в Западном секторе. Отход 25-й дивизии прошел неорганизованно, командование потеряло управление частями. В туже ночь Жуков назначил командиром 25-й дивизии генерал-майора Петрова, оставив в его подчинении 2-ю кавалерийскую дивизию для того, чтобы Иван Ефимович смог остановить противника в Южном секторе. Петров с поставленной задачей блестяще справился. Кратковременная «практика» командования армией многому научила Жукова и, прежде всего, убедила в том, что боевой деятельностью армейской группировки должны руководить общевойсковые командиры. В этом отношении его взгляды в корне не соответствовали убеждениям адмирала Октябрьского.