В 21.00 плавбаза «Львов» с грузом вышла из Севастополя в Поти. Груз неизвестен.
27 декабря, суббота.
В этот день под Севастополем немецко-фашистские войска производили перегруппировку сил и подтягивали резервы. Из воспоминаний участника событий с немецкой стороны Г. Бидермана: «После тяжелого боя Мекензиевы горы были взяты. Число солдат в роте было меньше, чем когда-либо. Мы установили свое орудие рядом с железнодорожной станцией Мекензиевы Горы, где рядом с каменной стеной для нас нашлось укрытие от непрестанно летевших артиллерийских снарядов, беспорядочно падающих на наш участок. Ночь мы провели скрючившись под подбитым русским танком. К утру снегопад покрыл истерзанную землю белым покрывалом, как будто стараясь скрыть раны войны, только немногие безобразные черные пятна выдавали места свежих воронок. Полная луна освещала окрестности, точно покрытые серебряной глазурью. Перед рассветом мы с Вольфом реквизировали из брошенного дома белую простыню, которой замаскировали бронированный орудийный щит ПТО (противотанкового орудия – Б.Н.)».
Только на отдельных участках второго и четвертого секторов противник атаковал наши позиции мелкими группами, стремясь найти слабые места в обороне. В 11 ч 45 мин вражеская пехота силою двух рот атаковала из района Верхнего Чоргуня позиции 7-й бригады морской пехоты. Моряки первого (командир – капитан Ф.И. Запорожченко, военком – старший политрук П.И. Жулидов) и второго (командир – капитан А.С. Гегешидзе, военком – батальонный комиссар А.П. Турулин) батальонов бригады успешно отразили атаку и не дали возможности противнику продвинуться. 7-ю бригаду поддерживали береговые батареи № 18 и 19.
Одновременно вражеская пехота атаковала позиции 79-й стрелковой бригады, но также безуспешно. Бойцы второго батальона (командир – капитан Я.М. Пчелкин, военком – старший политрук Н.В. Ершов) отбросили противника в исходное положение.
Командование СОР решило восстановить положение в районе ст. Мекензиевы Горы, отбросить от нее противника. Выполнение этой задачи было возложено на 79-ю стрелковую бригаду. Вице-адмирал Ф.С. Октябрьский позвонил на командный пункт бригады и приказал командиру бригады полковнику А.С. Потапову во что бы то ни стало выполнить задачу. Наибольшую активность враг проявлял перед фронтом 79-й стрелковой бригады в районе высоты 2 км юго-восточнее вые. 104.5, но все его атаки были отбиты. Рота из состава 345-й стрелковой дивизии заняла безымянную высоту южнее отметки 104.5. Ночью генерал-майор И.Е. Петров приказал 345-й стрелковой дивизии занять позиции 8-й бригады морской пехоты, понесшей в предыдущих боях большие потери. 8-я бригада девять дней подряд находилась в боях после которых в строю осталось 257 человек (из 4 тыс.). К утру следующего дня смена бригады была закончена. По всем меркам 8-я бригада первого комплектования перестала существовать как беспособное соединение.
Соседом 345-й дивизии слева стала малочисленная 40-я кавалерийская дивизия, которая 7 дней не выходила из боя, у которой в строю оставалось всего 358 человек. Справа располагались позиции 79-й стрелковой бригады.
28 декабря, воскресенье.
Ночью 8-я бригада в составе двух батальонов (по 120 человек каждый) сосредоточилась в казармах южнее ст. Мекензиевые горы для приведения себя в порядок. Из воспоминаний начальника штаба 345-й дивизии: «Моряки дрались лихо, наступали смело, действовали решительно, одно было плохо – они не любили окапываться и почти не маскировались, некоторая часть их и на перебежки смотрела как на поклон фашистам. Все эти пренебрежения тактикой пехотного боя приводили к большим потерям, а когда выпал снег – черная морская форма на снегу представляла отличную цель для врага. 26-27 декабря остатки обессиленной бригады были сменены 1165-м стрелковым полком, часть моряков была переброшена в район 30-й береговой батареи, другая часть ушла на укомплектование морских частей в Инкерман».
В 6 ч 30 минут противник открыл интенсивный огонь по всему фронту 3-го и 4-го секторов, упредив запланированную атаку 79-й бригады. Активному обстрелу подвергались участки обороны 79-й бригады и подступы к батарее № 30. Вследствие того, что бригада готовилась к контратаке, ее части понесли серьезные потери. При этом гитлеровцы впервые применили реактивную батарею тяжелого калибра. Огонь вели орудия калибром до 14 дюймов, особенно на участке 90-го полка и 30-й батареи. Артподготовка длилась 1 час 50 минут.
Вспоминает Пауль Карель: «28 декабря в 7ч 00 мин измотанные солдаты 22-й, 24-й пехотных дивизий сгруппировались для окончательного штурма главного района обороны крепости. В канун Нового года. И они пошли. Все, кто побывал в этом сражении и остался жив, и по сей день вздрагивают при одном воспоминании о нем. Такого 65-й, 47-й и 16-й пехотные полки не видывали».
Наша батарея № 30 оказалась теперь на переднем крае, особенно ее жилой городок и командный пункт. В 8 час 25 мин четыре батальона немцев при поддержке 12 штурмовых орудий 190-го и 197-го дивизионов атаковали по Симферопольскому шоссе и из Камышловского оврага. Атака велась в направлениях на кордон Мекензия № 1 (8 штурмовых орудий), 4 штурмовых орудия атаковали станцию Мекензиевые горы. Противник силою до трех батальонов со штурмовыми орудиями повел наступление против участка, обороняемого частью сил 345-й стрелковой дивизии, прикрывавшей ст. Мекензиевы Горы, и прорвался на стыке между 1163-м и 1165-м полками в направлении этой станции. Доты № 7 и № 8 были уничтожены огнем противника. Вскоре замолчал и дот № 9. Командир 345-й дивизии ввел в бой резервы, усилив их остатками танковой роты из 5 танков, и приостановил продвижение противника. Бой шел весь день. Противник ввел в бой еще два батальона. 345-я дивизия понесла большие потери и к концу дня отошла на 300метров к рубежу, проходящему через ст. Мекензиевы Горы.
Из воспоминаний Г. Бидермана – командира расчета 37-мм немецкого противотанкового орудия: «Наш заряжающий Конрад уже вскрыл ящик с бронебойными снарядами для мощной брони. С быстротой молнии Вольф загнал тяжелый, с красным наконечником снаряд в орудие и с треском захлопнул казенник.
Еще до того, как смог еще раз нажать на кнопку выстрела, я ощутил холодный воздух и ударную волну на щеке в тот момент, когда мимо нас просвистел тяжелый снаряд и врезался прямо позади нас в пылающий грузовик, разбросав по всему участку куски металла. И вновь, прочно удерживая перекрестье прицела на центре контура танка, я нажал на кнопку выстрела. В ушах звенело от выстрелов и мы были не в состоянии услышать разрыв снаряда на цели. Вольф и Конрад уже заряжали новый снаряд, когда я заметил тонкое облачко дыма, поднимающееся из башни, а через секунды после этого появилась ослепительная вспышка. Огромное черное грибовидное облако поднялось в морозное ярко-синее небо. Мощный взрыв сорвал башню с направляющих, когда внутри танка начали детонировать боеприпасы, она сползла с шасси, и ее длинная пушка неуклюже задралась к небу. Пулеметная очередь вспорола свежий снег прямо перед нами. Сквозь звон в ушах мы услышали чей-то вопль: «Танк справа!» Четыре солдата ухватились за лафет и с напряжением, скользя по замерзшей земле, развернули орудие стволом в другом направлении. Я разглядел второй танк, медленно разворачивавшийся среди деревенских хат, и он медленно выходил на прямую, чтобы набрать скорость. Пуская клубы дыма из выхлопных труб, он разгонялся в нашем направлении, проламываясь сквозь деревянные заборы между садовыми участками примерно в 80 метрах от нас. Тяжелый танк, переваливаясь с боку на бок, остановился, и его башня стала поворачиваться в поисках нашей позиции. Я поспешно попытался отыскать цель. Вдруг в перекрестье прицела орудийной оптики увидел круглое черное дуло вражеского орудия. Точно так же, как я уничтожил первый танк, сейчас вражеский стрелок наводил на нас свое орудие. Лихорадочно вводя поправки на снос и дистанцию, я оказался на какую-то долю секунды быстрее. Теперь лишь мгновение должно было решить, доживем ли мы до вечера или будем похоронены в безвестной могиле на позабытом поле боя. Наш первый снаряд с грохотом врезался в тяжелую башню и мы увидели, как экипаж повалил наружу из задымившего танка.