Та же ситуация повторилась левее: 31-й стрелковый полк продвинулся на 200 м, занял гребень высоты над дорогой в Шули, но попал на минное поле, а затем под огонь немецкой артиллерии и закрепился вдоль гребня.
514-й стрелковый полк в ночь на 31 декабря был сменен двумя батальонами 769-го полка 386-й стрелковой дивизии в районе Камары и был переброшен в резерв IV сектора на случай прорыва немецких войск. Наступать необстрелянными частями не решились. «…В третьем секторе 79-я стрелковая бригада и левофланговые подразделения 287-го полка 25-й стрелковой дивизии вели бои за овладение высотой 192.0. Они продвинулись в районе стыка между этими частями на 300 м, захватив плацдарм для дальнейшего наступления». Так описываются события по материалам сводок. Немецкие источники дают описание несколько иное. В. Мюллер: «... к 1-му января мы уже отошли на границы оврага Камышлы и начали строить окопы. Нас прикрывали только минные поля из захваченных большевистских мин и небольшие пикеты на дорогах. Сторожевым постам был дан приказ в бой не вступать, а немедленно отходить к намеченным позициям».
«…95-я стрелковая дивизия, встречая упорное сопротивление противника, вела бой за высоту с современной отметкой 90.2 (1 км северо-западнее ст. Мекензиевы горы). Во второй половине дня 345-я и 95-я стрелковые дивизии и 8-я бригада морской пехоты при поддержке огня полевой, береговой и зенитной артиллерии, бронепоезда «Железняков« вели бои за овладение ст. Мекензиевы горы, но безуспешно». Это опять из наших сводок за 1 января 1942 года.
«Единственным укрепленным узлом, в задачу которого входило сдержать большевиков в случае их быстрого продвижения, являлась станция Мекензия. Противотанковым расчетам и двум ротам 22-й дивизии, которые обороняли станцию, была поставлена задача сдержать напор большевиков до утра 2-го января, а затем отойти на новые позиции на «Масляной горе». После чего 4-го января они должны были отойти к пункту сбора. Уже утром первого января начались ожесточенные атаки противника, которые были успешно отбиты. Мы несли большие потери, но противник нес потери во много раз большие. Две роты пришлось свести в одну, теперь ими командовал фельдфебель, т.к. все офицеры были убиты или ранены...» (В. Мюллер).
Да, безусловно, границы СОР необходимо было срочно отодвигать от города, по результатам второго наступления немецких войск город, бухта и аэродромы оказались в зоне огня вражеской артиллерии. Однако, действовать необходимо было не одновременно во всех секторах, а сосредоточить усилия на одном, наиболее удобном для атаки участке. Но войска СОР продолжали атаковать противника на всех направлениях. Наибольший успех был достигнут в полосе четвертого сектора, ибо здесь противник просто отступил на удобные для обороны позиции. Понимая, что противника нужно сдерживать на удобных для обороны рубежах, 4 января немецкие войска окончательно отошли к Камышловскому оврагу и на правый берег реки Бельбек. Обратимся к материалам суточной сводки: «Наши части (345-я и 95-я дивизии и 79-я бригада) выбили немцев со ст. Мекензиевы Горы, овладели высотами 192.0 и 104.5 и вышли к Бельбекской долине. Наступление своим огнем поддерживали корабли Черноморского флота. По противнику с эсминцев ЧФ было выпущено 80 шт. 130-мм снарядов...». Но по воспоминаниям ветеранов боев все было иначе: «...мы, не спеша, без боя, занимали оставленные немецкими войсками укрепления. Двигались вперед очень осторожно, бросая, на всякий случай, в землянки и блиндажи гранаты. Дважды натыкались на немецкие посты, которые быстро отходили, не вступая в бой...». Поэтому, по кому вели огонь эсминцы ЧФ, выпустив более 80 снарядов – совершенно непонятно.
Утром 2-го января командованием СОР была получена телеграмма на имя Ф.С. Октябрьского: «1. Директивой ... от 30.XII.41 г. Вам была поставлена задача о переходе с утра 31.XII.41 г. в наступление Приморской армии. 2. Директивой ... от 31.XII.41 г. первая задача подтверждалась указанием создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организацией десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма. Было приказано предоставить мне к 23.00 31 декабря план операции. Изложенное Вами не выполнено полностью без объяснения причин. Вы сообщили 1 января, что Вами решено провести последовательные захваты отдельных рубежей и две десантные операции на Евпаторию и Ялту. Поставленные в моих директивах задачи путем последовательного захвата отдельных рубежей Вы не решаете. Требую с утра 4 января перейти в решительное наступление по всему фронту СОР, используя высадку десантов в пунктах по Вашему усмотрению, не отрывая средств, выполняющих основные задачи по перевозке войск. Конкретный план наступательной операции донести точно к 15.00 3.01.42 г. Получение подтвердить. Козлов. Шаманин». Такая телеграмма была получена Ф.С. Октябрьским в ночь на 2 января.
Дальнейшие действия адмирала Октябрьского требуют тщательного анализа и объяснений. В первой части исследования нами была рассмотрена глава о Черноморских десантах января 1942 года, поэтому повторяться не станем, но уточнить отдельные «детали» ситуации придется. Командование фронтом требовало от командующего СОР «…создания ударных кулаков на важнейших направлениях и организации десантов с целью охвата флангов западного и юго-восточного побережья Крыма». В течение нескольких предыдущих дней в адрес штаба фронта шли сообщения о «поразительных успехах» войск Севастопольского оборонительного района. Речь шла о «захвате» (?) целых участков позиций врага, о значительном улучшении своих позиций и проч. Оценивая «резко возросшие» (?) возможности войск СОР, командующий фронтом был вправе ожидать от дальнейшей боевой деятельности войск на севастопольских рубежах существенной поддержки войскам советской десантной группировки в районе Керчи и Феодосии. И, исходя из этих соображений, ставил им задачу. Что же теперь оставалось делать адмиралу Октябрьскому и генералу Петрову? Объяснять генералу Козлову, что они «несколько» поспешили обрадовать его своими успехами, а фактически из последних сил сдерживают противника на своих рубежах? Теперь, вызавая искренний гнев у командования фронтом своей «медлительностью» и «нерешительностью», Октябрьский и Петров были обязаны «оправдать доверие», оказанное им фронтовым командованием. Изображая боевые действия в соответствие с требованиями Директивы, командование СОР судорожно пыталось организовать атаки немецких позиций. С учетом явно недостаточных сил и средств, приходилось действовать не «кулаком», а скорее – «растопыренными пальцами». Как мы убедимся, даже эти «показушные», вымученные атаки обернутся для наших войск большой кровью. В числе требований штаба фронта была высадка тактических десантов в Ялте и Евпатории. О том, как была «исполнена» эта составляющая часть натупательной операции мы уже вели речь. Во всей этой «истории» самое печальное в том, что сама идея высадки десантов возникла не в штабе генерала Козлова, а была предложена адмиралом Октябрьским. Места высадки «тактических десантов», средства их доставки, поддержки должен был определить командующий флотом. И именно он являлся автором идеи высадить десант в Евпатории. Десант в Евпаторию стоил Севастополю тысячи защитников, Черноморскому флоту боевого корабля, а жителям Евпатории многих тысяч жертв. Кратко этот боевой эпизод был рассмотрен в главе, посвященной десантам.
Командующий СОР (он же командующий флотом) в точности выполнил требования директивы, но выполнил он их... или неумело, или формально. События развивались следующим образом. К исходу дня 2 января 1942 г. части СОР вышли на рубеж реки Бельбек. 79-я бригада заняла высоту 192.0 (гора Трапеция). 345-я стрелковая дивизия к 15 час. вышла на перекресток железной дороги и шоссе на Симферополь. 95-я стрелковая дивизия заняла высоту 104.5.