Одновременно происходило переформирование частей. Остатки 40-й кд были выведены из боя и сосредоточены в районе казарм на Северной стороне. Остатки 8-й бригады морской пехоты (около 300 человек) были сведены в две роты (!) с одной минометной батареей и переданы в подчинение 1-му Севастопольскому полку, который срочно «преобразовывался» в 8-ю бригаду морской пехоты (2-го формирования). «Старая» 8-я бригада несмотря на то, что она вынесла на себе основную тяжесть второго штурма и сохранила знамя, была расформирована. Только 3-го числа было начато формирование «ударных кулаков». П. Моргунов пишет: «Испытанная в боях 172-я стрелковая дивизия полковника И.А. Ласкина передала свои позиции во втором секторе накануне доставленной с Кавказа 386-й стрелковой дивизии (командир – полковник Н.Ф. Скутельник, военком – старший батальонный комиссар П.П. Медведев, начальник штаба – полковник Л.А. Добров, начальник политотдела – старший батальонный комиссар А.Д. Ульянов), и вместе с приданым ей еще в ноябре 31-м полком 25-й стрелковой дивизии скрытно перешла к Инкерману, а затем к Бельбекской долине». По тексту можно понять, что целая дивизия и приданый ей полк снимаются с рубежа во втором секторе и перебрасываются в 4-й. Но если вспомнить состав дивизии, то она и состояла из «приданного» ей 31-го полка, 514-го полка и 1-го Севастопольского полка.
514-й полк, стоявший на острие немецкого удара вдоль ялтинского шоссе, по сути, сохрапнивший лишь один батальон неполного состава, убыл в 4-й сектор еще 30-го числа. Первый Севастопольский полк остался на своих рубежах, тогда кто же «перебрасывался» в 4-й сектор? Штаб дивизии? Ничего не скажешь... «кулак»! да еще «ударный»! Но даже передислокация этого «кулака» потребовала два дня. Это было связано с большими потерями 31-го и 514-го полков, части требовали хотя бы доукомплектования офицерским составом и восстановления материальной части. На это потребовалось время.
5 января, спустя четыре дня после получения телеграммы от командующего фронтом ген. Козлова, вице-адмирал Октябрьский дал телеграмму Военному совету Кавказского фронта с анализом обстановки, состояния и действий войск СОРа:
«1. Вашу директиву войска Приморской армии выполняли, но продолжавшееся наступление (?) противника в направлении Камышлы – Северная сторона вынудило под давлением превосходящих сил противника наши части отойти на рубеж кордон Мекензи № 1 – южнее ПСТ М.Г. (полустанка Мекензиевы Горы – Б.Н.). Понеся большие потери в предыдущих боях, скованная беспрерывными атаками противника на всем фронте, армия утром 1 января не могла перейти в контрнаступление. С утра 2 января войска перешли в наступление. Противник отошел на рубеж Камышлы и севернее реки Бельбек. 3 января части возобновили наступление и к утру 4 января вышли на рубеж высоты восточнее Камышлы и реки Бельбек. Остальных участках фронта успеха не было. Против фронта действуют четыре пехотные дивизии... с артиллерией. Переход в наступление на всем фронте не выполнен по причинам: а) в связи с большими потерями... были выведены из строя 8-я брмп, 2-й полк мп, 40-я кд, 241-й сп. Остальных частях осталось штыков: 2-я сд – 2382, 172-я сд – 2274, 7-я брмп – 2620, 25-я сд – 2069, 95-я сд – 2876, 79-я бр – 982, 345-я сд – 820 и 388-я сд – 1693.
б) 386-я стрелковая дивизия в боях не участвовала – закончено сосредоточение.
Сейчас части готовятся и 6.1.42 г. перейдут в наступление на фронте IV сектора. Отряд кораблей «Красный Крым», БТЩ и четыре катера МО-4 выходят с десантом в Алушту. Из Севасюполя в Евпаторию высажен десант 5.1.42 г. В Севастополе готовится второй батальон для усиления в Евпатории. Октябрьский. Кулаков».
Содержание этой телеграммы требует некоторых пояснений. Во-первых, говорить о «наступлении» противника 5 января некорректно, как и «беспрерывных атаках». К этому времени противник уже три дня отходил и оборонялся. Да, потери СОР были велики, но в город к концу декабря было доставлено много маршевых пополнений и полнокровная 386-я дивизия. Приведенная в телеграмме численность войск СОР ужасающе мала, но стоит обратить внимание на то, что командующий СОР дает не общую численность воинов в дивизиях, а количество «штыков», т.е. численность рядовых бойцов и только в пехотных подразделениях. Да, отдельные части, такие как 345-я дивизия, 8-я бригада морпехоты, 40-я дивизия, 241-й полк понесли чрезвычайно высокие потери и по существу перестали существовать. В СОР было достаточно много боеспособных частей, но их непосредственная подготовка для наступления началась только после получения телеграммы от командующего фронтом, несмотря на заверения Ф.С. Октябрьского, данные Козлову еще в середине декабря. Еще одна деталь: десант в Евпатории уже сутки как был высажен, а в Севастополе еще только шло формирование второй волны десанта. Хотя для, так называемой, «второй волны десанта» ничего формировать не требовалось, под рукой были уже сформированные, боеготовые части. Ведь во вторую волну десанта планировали послать остатки Второго полка морской пехоты. Ни с первой «волной» десанта, ни со второй не проводилось никакой подготовки. Людей сняли с огня передовой и бросили в полымя десанта. Для высадки на таком расстоянии от линии фронта должны быть собраны войска, численностью не менее дивизии, в противном случае, высаживать десант нужно было непосредственно за линией обороны немецких войск, например, в устье Качи. Обо всем этом мы уже вели речь в главе, посвященной десантам января 1942 года.
К 6 января командованию СОРа, наконец, удалось создать «ударную» (?) группировку численностью чуть больше полка и перейти в наступление, которое, как пишут наши официальные историки «...носило демонстративный характер». Неправда это... «Демонстративный» характер это наступление могло иметь лишь для командования фронтом.
Ни о каком «демонстративном» наступлении речь не шла. Нет слова «демонстративный» ни в одном документе. В документах есть слова «последний», «решающий» и.т.д. Нет этого слова и в воспоминаниях участников тех событий. «...Мы надеялись, что еще немного, и мы сможем прорвать немецкую оборону. Нам не хватало одного: поддержки артиллерии и танков» (В. Васильев). Несколько неожиданно читать такие строки в воспоминаниях бывшего начальника штаба СОР капитана 1 ранга В. Васильева. Уж он то более других должен располагать информацией о численности и боеспособности частей СОР в описываемый период. Кстати, Васильев за трагедию Евпаторийского десанта и различные спекуляции по «десанту» (?) в Алушту по своей должности должен нести не меньшую, чем командующий СОР ответственность.
К концу второго штурма в Севастополь было доставлено большое количество боезапаса, артиллерии, гвардейские минометы, танки тоже были. «Демонстративная» составляющая этого наступления предназначалась исключительно для отчета командования СОР перед командованием фронта. Во всяком случае, складывается такое впечатление. Уж больно слабым был «кулак», собранный командованием СОР для наступления.
Вот ведь незадача какая, можно сколько угодно материться про себя, но всякий раз обращаемся к мемуарам П.А. Моргунова: «6 января в 11 часов утра после артподготовки 172-я и 95-я стрелковые дивизии перешли в наступление на фронте IV сектора в направлении Аранчи – Азис-Оба, но встретили упорное сопротивление врага. В результате ожесточенного двухдневного боя наши войска овладели деревней Бельбек, вышли к северным отрогам долины Бельбек и закрепились на рубеже: 500 м восточнее дер. Бельбек, южные скаты высоты 103.9 и 1,5 км севернее дер. Любимовки…». Опять тот же лукавый прием: «172-я и 95-я стрелковые дивизии» на деле представляли собой сводные батальоны из состава 514-го и 161-го полков общей численностью чуть более тысячи бойцов. Потеряв до половины личного состава в кровопролитных атаках, эти батальоны смогли продвинуться вперед лишь на 700-900 метров и вынуждены были залечь под плотным огнем немецкой артиллерии. Атаковать такими силами немецкие войска, занимавшие господствующие высоты правого берега реки Бельбек было, мягко говоря, неразумно. Если бы атакующие части поддержал 1-й Севастопольский полк, ранее входивший в состав 172-й дивизии, можно было рассчитывать на успех, но... история не терпит сослагательного наклонения.