Засѣвшіе въ Кремлѣ поляки терпѣли страшный голодъ. Вмѣстѣ съ ними ту же участь несли и захваченные ими русскіе вельможи и бояре, въ числѣ которыхъ находился и бояринъ Иванъ Никитичъ Романовъ со своимъ племянникомъ Михаиломъ Ѳеодоровичемъ и его матерью инокинею Марѳою.
Рис.: Сабли князя Пожарскаго и Минина въ Оружейной палатѣ.
Русскіе воеводы предвидѣли, что для поляковъ дни сочтены, что не сегодня, такъ завтра голодъ принудитъ ихъ къ сдачѣ, а потому и не спѣшили приступомъ. Въ половинѣ сентября князь Пожарскій послалъ даже въ Кремль грамоту «полковникамъ и всему рыцарству, нѣмцамъ, черкасамъ и гайдукамъ, которые сидятъ въ Кремлѣ», и въ этой грамотѣ убѣждалъ ихъ прекратить напрасную распрю, указывая на безполезность ихъ дальнѣйшихъ усилій и на безнадежность ихъ положенія. «Сберегите ваши головы и животы въ цѣлости — заканчиваетъ Пожарскій свое посланіе, — присылайте къ намъ не мѣшкая, а я возьму на свою душу и у всѣхъ ратныхъ людей за васъ упрошу: которые изъ васъ захотятъ въ свою землю, тѣхъ отпустимъ безъ всякой зацѣпки, а которые захотятъ служить московскому государю, тѣхъ пожалуемъ по достоинству». На эту грамоту поляки отвѣчали грубо и гордо, а между тѣмъ нужда у нихъ дошла до того, что они должны были питаться падалью и даже человѣческимъ мясомъ; по свидѣтельству современниковъ, одинъ гайдукъ съѣлъ своего сына, а другой — товарища. Ротмистръ, которому поручено было судить и наказывать виновныхъ, бѣжалъ изъ суда, опасаясь, что подсудимые и его растерзаютъ.
Видя, что переговоры не приводятъ ни къ чему, ополченіе двинулось, на приступъ, и казаки взяли, 22 октября 1612 г., Китай-городъ. Но поляки рѣшились еще держаться, выжидая подмоги, но, чтобы избавить себя отъ лишнихъ людей, требовавшихъ пропитанія, поляки рѣшили выгнать изъ Кремля всѣхъ женщинъ, а потому потребовали отъ бояръ высылки ихъ женъ и дочерей изъ Кремля. Зная разношерстный составъ московскаго ополченія и особенно опасаясь казаковъ, бояре, сидѣвшіе въ Кремлѣ, взмолились къ князю Пожарскому, Минину и другимъ воеводамъ, дабы «приняли ихъ женъ безъ позора». Пожарскій успокоилъ ихъ, а когда, на другой день, несчастныя, беззащитныя женщины были безжалостно выгнаны изъ Кремля, князю Пожарскому стоило большого труда оберечь ихъ отъ корысти и озлобленія казаковъ, собиравшхся ограбить боярынь.
Вскорѣ послѣ этого событія поляки сдались, вышли изъ Кремля съ условіемъ, чтобы имъ была сохранена жизнь. Король Сигизмундъ, шедшій было на выручку своихъ поляковъ, узнавъ объ освобожденіи Москвы, вернулся обратно. Русскіе вступили въ Кремль, всѣ ворота котораго были открыты. Впереди шло духовенство съ Діонисіемъ во главѣ, съ крестами, иконами, съ хоругвями. Въ Успенскомъ соборѣ отслуженъ былъ благодарственный молебенъ.
Ополченіе, очистивъ Москву, должно было заключить свою побѣду избраніемъ Царя. Что дѣлалось въ столицѣ въ концѣ ноября 1612 г., видно изъ сообщенія Философова, что въ Москвѣ были арестованы «за приставы» русскіе люди, которые сидѣли в осадѣ. То же самое подтверждаетъ и архіепископъ Арсеній елассонскій, говоря, что «враговъ государства и друзей великаго короля Ѳ. Андронова и Ивана Безобразова подвергли многимъ пыткамъ, чтобы разузнать о царской казнѣ, о сосудахъ и сокровищахъ». При наказаніи друзей короля умерли на пыткахъ трое: великій дьякъ царскаго судилища Тимоѳей Савиновъ, Степанъ Соловецкій и Баженъ Замочниковъ, присланные королемъ «довѣреннѣйшіе казначеи его къ царской казнѣ».
Торговыхъ мужиковъ, худыхъ людей и дѣтишекъ боярскихъ, служившихъ королю, держали за приставами и пытали до смерти, а великихъ бояръ, виновныхъ въ службѣ польскому королю, держали подъ домашнимъ арестомъ и «въ думу не припускали», пока земскій совѣтъ въ городахъ не рѣшитъ этого вопроса. Въ концѣ-концовъ, земскіе совѣты отвѣтили отрицательно и Мстиславскаго «съ товарищи» выслали изъ Москвы, и государево избраніе произвели безъ него.
Для избранія Царя всею землею князь Пожарскій призывалъ по 10 выборныхъ отъ каждаго города, но были города, которые прислали и большее число своихъ представителей; такъ, Нижній-Новгородъ послалъ 19 человѣкъ. Всѣхъ подписей подъ грамотой избранія Царя Михаила Ѳеодоровича 277, изъ нихъ 57 принадлежатъ духовенству, 136 боярамъ и высшимъ служилымъ чинамъ, а остальныя 84 — городскимъ выборнымъ. Вначалѣ соборъ распался на партіи, между искателями престола, въ числѣ которыхъ называютъ князей Голицына, Мстиславскаго, Воротынскаго, Трубецкого и Михаила Романова. Даже князь Пожарскій, выставляя свою кандидатуру, потратилъ на происки немало денегъ. Въ самый разгаръ выборовъ, когда, по выраженію лѣтописца: «на многіе дни бысть собранія людямъ дѣла же утвердити не могутъ и всуе мятутся сѣмо и овамо», какой-то дворянинъ изъ Галича подалъ письменное мнѣніе, гдѣ заявлялъ, что ближе всѣхъ по родству къ прежнимъ Царямъ стоитъ Мих. Ѳед. Романовъ, а потому его и надо выбрать въ Цари. Раздались голоса противниковъ, спрашивавшихъ: кто принесъ такое писаніе, откуда? Тогда изъ рядовъ выборныхъ подошелъ къ столу донской атаманъ и положилъ на него писаніе. «Какое это писаніе ты подалъ, атаманъ?» спросилъ его князь Пожарскій. «О природномъ Царѣ Михаилѣ Ѳеодоровичѣ», отвѣтилъ атаманъ, который будто бы и рѣшилъ дѣло. Это было 7 февраля на предварительномъ избраніи, а окончательный выборъ былъ отложенъ до 21-го, и въ города были отправлены люди, узнать мнѣніе народа. Посланные вернулись съ извѣстіемъ, что у всѣхъ одна мысль: быть государемъ М. Ѳ. Романову, а опричь его никакъ никого на государство не хотѣть. Въ недѣлю Православія, первое воскресенье Великаго поста, 21 февраля 1613 года были назначены окончательные выборы. Каждый чинъ подалъ особое письменное мнѣніе, и во всѣхъ ихъ значилось одно имя — Михаила Ѳеодоровича. Тогда нѣсколько духовныхъ лицъ съ бояриномъ въ главѣ посланы были на Красную площадь, и не успѣли они съ Лобнаго мѣста спросить собравшійся народъ, кого хотятъ въ Цари, какъ всѣ закричали: «Михаила Ѳеодоровича».