Подпитываясь государственными и зарубежными инвестициями, в конце XIX в. промышленность России развивалась опережающими темпами: прирост продукции увеличился в 90-е гг. с 5 до 8% в год. Производство тяжелой промышленности, обеспечивавшей развитие других отраслей, выросло за 90-е гг. более чем в два раза. Уровень концентрации промышленного производства в России к началу XX в. был самым высоким в мире. Так, например, в 1910 г. на крупных предприятиях с числом рабочих более 500 было занято 53,5% всех рабочих страны, тогда как в США - только 30%.
Задачи государственного регулирования развитой индустриальной экономики очень тяжелы. Позднее их с трудом осваивала технократическая элита стран Запада, формирующаяся на основе ценза квалификации. Еще проблематичнее, чтобы такие сложные задачи могла эффективно решать бюрократическая элита России, в комплектовании которой большую роль играли не только личные способности, но и происхождение, принадлежность к аристократии.
Промышленное «ускорение» конца XIX в. зависело от воли государственных чиновников и конъюнктуры мирового рынка, что делало сам рост неустойчивым.
Рост экономики разгонял потребности населения, но возможности его продолжения были ограниченными, торможение роста -неизбежным. А именно такое торможение и было чревато социальными волнениями и при определенных условиях - революцией.
В 1900 г. начался мировой экономический кризис, который в России принял затяжную форму. Причины длительности российской депрессии были внутренними. Инвестиционная программа правительства завершилась - казна увязла в долгах. К тому же неурожаи терзали сельское хозяйство. Мировой кризис датируется 1900-1903 гг. В России депрессия продолжалась до 1909 г. Не удивительно, что именно в этот период произошла революция 1905-1907 гг.
Число промышленных рабочих в 1900-1913 гг. выросло с 2,3 млн до свыше 3 млн человек27. С учетом сельских батраков и поденщиков пролетарские и полупролетарские слои в начале века превышали 10 млн, ав 1913 г. - 17 млн человек28. Только десятая часть рабочих не имела связей с селом, остальные же обладали землей и даже вели свое сельское хозяйство29. Так что социальная ситуация в городе была тесно связана с положением в деревне.
Хотя Россия уже давно ступила на путь модернизации, урбанизация страны была скромной. В 1897 г. жители городов составляли 13,4% населения России. Однако многие населенные пункты, на практике уже ставшие городами, не имели статуса города, поэтому горожан было несколько больше. Но города «не резиновые», их емкость росла медленно.
При этом многие крестьяне занимались отходничеством, часть времени работая на селе, а часть - в промышленности. Из-за притока крестьян на городской рынок труда качество большей части рабочей силы оставалось низким, а предприниматель мог диктовать рабочим свои условия - ведь он всегда мог нанять других людей «с улицы».
Один рабочий производил продукции на 1500-2000 руб. в год30, что при зарплате в 187-264 руб. давало значительные резервы для ее роста. Предприниматели пытались сделать продукцию более конкурентоспособной, экономя на зарплате, что в свою очередь сказывалось и на качестве продукции.
Уровень зарплаты рабочих - вопрос, крайне важный при обсуждении причин революции, - является предметом дискуссии. «Годовая заработная плата рабочих, находившихся под надзором фабричной инспекции, - пишет Б. Н. Миронов, - с 1897 по 1913 г. выросла с 187 до 264 руб. - на 41%, а индекс петербургских потребительских цен - на 27%. Значит, реальная заработная плата поднялась, но очень скромно: за 16 лет лишь на 11%. Причем зарплата повышалась во всех отраслях и во всех губерниях, в Петербурге несколько быстрее, чем в провинции»31.
А. В. Островский возражает на это: «Как Миронов определял «индекс петербургских потребительских цен», неизвестно, однако существует индекс розничных цен в Петербурге, составленный С. Г. Стру-милиным и скорректированный Ю. И. Кирьяновым. Из него явствует, что с 1897 по 1913 г. цены на продукты в Петербурге возросли на 52%, а общий индекс цен составил - 44%. В соответствии с этим в 1897— 1913 гг. вместо повышения реальной заработной платы на 11% имело место ее снижение»32. Отвечая Островскому, Миронов разобрал эту статистику и занял уже более осторожную позицию: «Расчет показывает, что с 1897-1901 гг. по 1910-1913 гг. реальная зарплата и строителей столицы, и фабричных рабочих России повысилась на 5%»33. Миронов относит рабочих в имущественном отношении к низшим 10% населения, что не вполне очевидно. Но очевидно, что средний рабочий стоял в имущественном отношении ниже крестьянина-середняка. При этом прожиточный минимум для рабочего в Петербурге в 1904 г. составлял 252 руб. в год, и то при условии, если он жил без семьи34. То есть рабочие еле сводили концы с концами. А ведь многие отсылали часть зарплаты в деревню.
28
Миронов Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX века. М., 2010. С. 526.