Во-вторых, в России началось сокращение посевных площадей. Как минимум на первом этапе оно не было напрямую связано с мобилизацией мужского населения в армию и должно рассматриваться как отдельный фактор.
Сокращение посевных площадей происходило как по причине оккупации ряда территорий, так и под влиянием внутренних факторов. Их необходимо разделить. Так, Н.Д. Кондратьев отмечает, что «оккупация определилась в более или менее полной форме к 1916 г.», что позволяет произвести оценку выбывших из оборота земель. Цифры таковы: общая посевная площадь в среднем за 1909‑1913 гг. — 98 454 049,7 дес. Общая посевная площадь губерний, оккупированных к 1916 году — 8 588 467,2 дес. Таким образом под оккупацию попали 8,7% от общих посевных площадей империи. Цифра большая, но не смертельная[61].
Другой процесс происходил под влиянием внутренних политических и экономических факторов. Если взять общую посевную площадь (за вычетом оккупированных территорий) в 1909‑1913 за 100%, динамика посевных площадей последующих лет предстанет перед нами в следующем виде:
1914 — 106,0%
1915 — 101,9%
1916 — 93,7%
1917 — 93,3%
«Общее сокращение посевной площади под влиянием политико-экономических факторов незначительно и даёт к 1917 году всего 6,7%», — констатирует автор исследования[62].
Таким образом, сокращение посевных площадей само по себе ещё не могло стать причиной продовольственного кризиса. Из чего же складывалась недостача продуктов питания, возникшая с 1914 года и стремительно развивающаяся впоследствии?
Немного проясняет вопрос взгляд на сокращение посевных площадей в зависимости от типа хозяйств — крестьянских и частновладельческих. Разница между ними в том, что первые были нацелены преимущественно на прокорм самих себя (в рамках хозяйства и общины), отправляя на рынок лишь невостребованные излишки. Их ближайший аналог — простая семья, ведущая собственное хозяйство. Вторые же были построены на принципах капиталистического предприятия, которое, используя наёмную рабочую силу, нацелено на получение прибыли с продажи урожая. Оно не обязательно должно выглядеть как современная американская ферма — это может быть и помещичья латифундия, использующая крестьянские отработки, и зажиточный крестьянский двор, прикупивший дополнительно земли и обрабатывающий её с помощью наёмных работников. В любом случае урожай с этой «излишней» земли предназначен исключительно на продажу — для хозяйства он просто избыточен, а сами эти земли обработать силами только хозяйства невозможно.
В целом по России, без учёта оккупированных территорий и Туркестана, динамика посевных площадей по типу хозяйств будет выглядеть следующим образом: крестьянские хозяйства дают для 1914 года 107,1% к среднему показателю за 1909‑13 гг., а частновладельческие— 103,3%. К 1915 году крестьянские хозяйства показывают рост посевных площадей — 121,2 процента, а частновладельческие — катастрофическое сокращение до 50,3%.
Аналогичная картина сохраняется почти для каждой части страны, взятой отдельно — для черноземной полосы, для Нечерноземья, для Кавказа. И лишь в Сибири частновладельческие хозяйства не сокращают посевных площадей.
«В высшей степени важно далее подчеркнуть, — пишет Кондратьев, — что сокращение посевной площади идёт особенно стремительно в частновладельческих хозяйствах. И отмеченная выше относительная устойчивость посевной площади за первые два года войны относится исключительно за счёт крестьянских хозяйств»[63].
То есть крестьяне, лишившись рабочих рук, но хорошо представляя себе, что такое война, затягивают пояса и расширяют посевы — усилиями всей семьи, женщин, детей и стариков. А капиталистические хозяйства, также лишившись рабочих рук (мобилизация сказалась и на рынке рабочей силы), сокращают их. В этих хозяйствах некому затягивать пояса, они просто не приспособлены к работе в таких условиях.
Но главная проблема заключалась в том (и поэтому Кондратьев особенно обращает внимание на возникшее положение), что товарность зерна именно частновладельческих хозяйств была несоизмеримо выше крестьянской. К 1913 году помещичьи и зажиточные хозяйства давали до 75% всего товарного (идущего на рынок) хлеба в стране[64].
Сокращение именно этими хозяйствами посевных площадей давало существенное сокращение поступления хлеба на рынок. Крестьянские же хозяйства в очень большой степени кормили только сами себя.
Кстати, интересной темой для размышлений мог бы стать вопрос о том, что стало бы с Россией, удайся столыпинская аграрная реформа перед войной.
64
См., например, «Сельское хозяйство» // Большая советская энциклопедия (БСЭ) [электронный источник] — 1 оптический носитель (CDROM).