— Я не знаю, — честно призналась я. — Исмаил очень хорошо ко мне относился с самого первого дня нашего брака. Потом он неоднократно говорил мне, что со временем полюбил меня. Я же… Я уважала мужа, он стал для меня самым близким другом, но вот любить его у меня не получилось. Хотя он был весьма привлекателен, остроумен, начитан, мне нравилось проводить с ним время. Большего мне и не требовалось. Мы жалели только о том, что Небесный Отец не дал нам возможности иметь детей.
— Понятно, — угрюмо произнес Эдвин. — Но разве у вас никогда не возникало желания, чтобы рядом с вами находился не просто близкий, а самый любимый человек, тот, кто стал бы для вас единственным?
— Иногда возникало, — не стала я лукавить. — Когда я была юной девушкой, то иногда мечтала о любви — такой, о которой поют песни и сочиняют легенды. Но потом я повзрослела и поняла, что жизнь — не песня и не легенда, подходить к ней следует с иными мерками.
— Признаюсь, что не во всем с вами согласен, — голос принца прозвучал неожиданно грустно. — Но в данном вопросе традиции наших стран действительно различаются. Конечно, договорные и взаимовыгодные браки есть и у нас, но согласие невесты даже в таком случае является принципиальным.
— Простите, принц, но неужели вы полагаете, что, спроси отец моего согласия, я пошла бы против его воли? Боюсь, что и вашем королевстве возможность отказа при таком браке минимальна.
Эдвин покачал головой.
— Разве что в малом количестве случаев, шаисса. Поверьте, я знаю, о чем говорю. К тому же у нас редко заключаются ранние браки, а в достаточно зрелом возрасте спутника жизни выбирают уже осознанно и самостоятельно.
— Возможно, — не стала я спорить, — в любом случае, вам виднее, принц.
— И с связи с этим у меня есть еще один вопрос, шаисса. Вы примете решение своего брата и выйдете за Баязета?
— У меня есть выбор, — напомнила я.
Простите, если ошибаюсь, но я уверен, что свой, — Эдвин подчеркнул тоном это слово, — выбор Император уже сделал.
— Вы не ошибаетесь, принц, но Селим уже выдвинул мне свои условия и отступать от них не будет. Он пообещал одобрить любое мое решение. Кстати, — я лукаво улыбнулась, — он весьма сожалел, что нельзя заключить подобный союз между нашими странами.
— Вот как? — Эдвин выглядел удивленным. — И Император не побоялся бы отправить свою единственную сестру в страну снегов и льдов?
— Ах, принц, — я рассмеялась, — не вы ли недавно возмущались нашим обычаем заключать политические браки? Снега и льды не испугали бы меня. И уж точно не остановили бы Селима.
— Вы правда так думаете? — и Эдвин порывисто схватил меня за руку.
Я замерла. Неужели все так просто? Сейчас я отвечу согласием и все изменится. Но нет, принц дождался моего кивка и промолчал, только задумался. Потом, словно спохватившись, отпустил мою ладонь.
— Принц, — позвала я, видя, что собеседник мой погрузился в раздумья и смотрит куда-то в сторону, — мне уже пора.
— Но вы ведь придете завтра?
— Приду, — пообещала я.
И только войдя в свою спальню вспомнила, что утром должен прибыть Искандер. Конечно же, ни он, ни Баязет не смогут и словом упрекнуть меня, даже если кто-нибудь доложит им о моих встречах с Эдвином, но, тем не менее, я ощутила пока еще смутное беспокойство. И то, что близится день, когда я должна буду сообщить Селиму о своем решении, никак не способствовало хорошему расположению духа. Тем не менее отказываться от ночных посиделок я не собиралась. Пусть даже Небесный Отец выделил мне всего лишь мгновения счастья, я собиралась насладиться ими сполна.
Днем Селим позвал меня пообедать в компании гостя. Присутствовали также невестки и Баязет. Брат подвел ко мне невысокого изящного молодого человека со смуглым лицом и слегка раскосыми глазами.
— Ты ведь помнишь Искандера, дорогая?
— Разумеется, я помню вас, шейн. Но вот узнать бы не смогла, все-таки при первой встрече мы были совсем детьми.
— Зато вашу красоту невозможно позабыть, шаисса. Даже тогда вы были прелестной девочкой, теперь же я и вовсе поражен и ослеплен.
Я улыбнулась в ответ на эту откровенную лесть. Баязет хмуро поглядывал на соперника, Лайла выглядела непривычно притихшей, а Салмея, как обычно, держалась отстраненно. В целом обед оставил у меня тягостное впечатление. Только ни о чем не подозревавший Искандер с живостью отвечал на расспросы Селима и осыпал меня комплиментами. Ни на танцовщиц, ни на певиц юноша почти не смотрел, распределяя свое внимание между мной и Императором. Баязет поддерживал разговор изредка, предпочитая отмалчиваться, а от невесток не было слышно ни слова. Когда обед подошел к концу, я вздохнула с облегчением. Но, как вскоре оказалось, обрадовалась я рано. По дороге к моим покоям меня нагнал Баязет.
— Ну, что скажешь, Амина?
— О чем ты?
— О твоем новом поклоннике. Он наговорил тебе много приятных слов, но в глазах его было только равнодушие.
— Я вовсе не ожидала, что Искандер страстно влюбится в меня с первого взгляда. Я не настолько наивна. А к лести я давно привыкла, Баязет. Не забывай, кто я.
— Как я могу? Конечно, ты — великая шаисса, сестра Императора, а я — всего лишь Советник, так?
— Этого я не говорила.
— Но ты не даешь мне позабыть об этом. Когда ты была ребенком, было намного проще — ты не видела разницы между Селимом и мною.
Несправедливые упреки разозлили меня.
— Я бы считала тебя своим братом и по сей день, не приди тебе в голову идея жениться на мне. Несколько небратское поведение, не находишь?
Баязет схватил меня за руку и рванул к себе. Не знаю, собирался ли он снова поцеловать меня — свободной рукой я уперлась в его предплечье и отшатнулась.
— Немедленно отпусти меня, — прошипела я. — Отпусти, иначе я позову стражу.
— Значит, так, — горько произнес приятель. — Но это не из-за Искандера, я прав?
— Это не твое дело! — выкрикнула я.
Баязет усмехнулся.
— Посмотрим, Амина, посмотрим.
Он развернулся и ушел, а сердце мое сжало недоброе предчувствие. Я понимала, что только что выдала себя. Баязет очень быстро сможет понять, что я встречаюсь с Эдвином далеко не ради того, чтобы выполнить просьбу Селима. И на что он будет способен, предугадать я не могла.
А в покоях меня дожидалась Фатима. Глаза молодой женщины горели, голос слегка подрагивал от возбуждения.
— Шаисса, — начала она, — Искандер прибыл с внушительной свитой.
— Неудивительно, — усмехнулась я. — Рассказывай, кого заприметила?
— Двоих. Один — довольно пожилой знатный шейн, но, насколько я поняла, к Искандеру не слишком близок, однако же непременно должен быть в курсе всех сплетен и слухов. Второй — личный слуга наследника Хафизы.
— Он нам не подходит, — покачала я головой. — Личный слуга, как правило, предан своему господину.
— Не в этом случае, — возразила Фатима. — Насколько я поняла, Мустафа просто временно замещает заболевшего товарища. Слуга, приближенный к Искандеру, очень уж не вовремя слег.
— Тогда может получиться. Я так понимаю, ты уже успела завязать с ним знакомство.
Служанка самодовольно улыбнулась.
— Разумеется, шаисса. Рассказала ему о том, что совсем недавно вернулась во дворец после очень долгого отсутствия и чувствую себя такой одинокой.
— Ты у меня молодец, — похвалила я Фатиму. — Что бы я без тебя делала?
— Это я пропала бы без вас, шаисса. Вы так добры ко мне. И дело вовсе не в подарках, хотя столь щедрой госпожи нет ни у кого. Помните тот день, когда вы взяли меня к себе в услужение, шаисса?
— Это было так давно, Фатима. Помню только, что я запретила высечь тебя плетью, но уже позабыла, что ставили тебе в вину.
— Я ударила стражника, который хотел взять меня силой, — помрачнела женщина. — А он решил не расправиться со мной самостоятельно, а оклеветать. Обвинил меня в воровстве. Если бы меня выгнали из дворца, то от отчаяния я готова была утопиться. Дома у меня уже не было, денег я скопить не успела, а работа в публичном доме — единственное, что было бы мне доступно — представлялась мне участью худшей, чем смерть. А вы увидели, как меня волокут на расправу, выслушали, разобрались во всем и взяли меня к себе. И тот негодяй сильно пожалел о своем поступке!