Возможно, Эдвин хотел отвлечь меня от расспросов, но я определенно против не была. Да и как можно протестовать, когда губы любимого нежно накрывают твои? Когда его руки нетерпеливо сминают ткань платья, поднимая подол, и гладят обнажившиеся бедра? Когда жар его желания находит отклик в твоем теле и ты льнешь к нему, стремясь поскорее забыться в крепких объятиях? Я на подобное точно способна не была.
Эдвин прижал меня к стене, подняв мои руки над головой и удерживая их правой рукой. Указательный палец левой очертил мои губы. Я слегка приоткрыла их и прихватила его палец зубами, тут же зализав укус. Муж усмехнулся и повел пальцем вниз, по подбородку, потом по шее, очертил ключицы и скользнул по кромке выреза платья. Я всхлипнула и подалась к нему, крепче прижимаясь бедрами. Поскольку руки задействовать я не могла, то принялась поглаживать стопой его ногу, поднимаясь все выше, пока не добралась до ягодицы. Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. Пальцы Эдвина поглаживали мою грудь через тонкий шелк платья, рисуя все сужающиеся круги, а я забросила ногу ему на талию, притягивая к себе еще теснее.
— Если ты не прекратишь, — хрипло прошептал он, — то мы не доберемся до постели.
— Между прочим, она в нескольких шагах, — выдохнула я, потершись об него всем телом. — Неужели у тебя не хватит выдержки?
— Не уверен.
Эдвин склонился ко мне и обвел языком ушную раковину, затем легко прикусил мочку. Я слегка дернула руками, пытаясь их высвободить — бесполезно. Похоже, брать друг друга в плен входило у нас в привычку. Кончик языка мужа пощекотал шею, затем его губы обожгли кожу обнаженного плеча.
— Эдвин…
Но он не желал переходить к более активным действиям, целуя изгиб шеи, плечи, ключицы и не опускаясь ниже.
— Эдвин…
Наконец муж отпустил мои руки и я тут же рванула вверх его тунику. Он сбросил ее через голову и я принялась гладить плечи, спину, запускать пальцы в светлые пряди. Наши губы встретились и мы жадно впились друг в друга, почти кусаясь. Эдвин оказался прав — кровать отчего-то показалась далекой. Нам хватило терпения только быстро сбросить одежду. А потом муж опустился на пол, увлекая за собой и меня. Я скользнула легкими поцелуями вниз по его телу, обвела языком кубики пресса. И тут же вскрикнула, когда сильные руки сначала приподняли меня — а потом опустили, продолжая крепко сжимать талию. Затем они скользнули на грудь, лаская в такт, а я откинула голову и выгнула спину…
— Может быть, все-таки переберемся в постель?
Мы все еще лежали на ковре в нескольких шагах от этой самой постели, уютно устроившись в объятиях друг друга.
— Предлагаю сначала поужинать, — возразил муж. — Постель все равно никуда от нас не денется.
— Ты хочешь сказать? — я провела рукой по его животу.
— Именно, — подтвердил Эдвин. — Или ты полагала, что тебе удастся легко отделаться?
Я рассмеялась.
— Да уж, не зря о суровых северных мужчинах ходят легенды. Конечно же, я не рассчитывала, что уже расплатилась за целый день разлуки.
— Тогда, — муж прикоснулся к моим губам легким поцелуем, — давай побыстрее поужинаем и вернемся сюда. И ты рассчитаешься окончательно.
— Дельная мысль, — все еще с улыбкой проговорила я. — Поможешь мне одеться?
Поскольку платье основательно измялось, пришлось достать другое. Эдвин ловко справился с процессом облачения меня в новый наряд и даже расчесал мои волосы. Это давалось ему столь легко, что я ощутила легкий укол ревности при мысли о золотоволосых девах Севера, которым он мог оказывать подобные услуги. Впрочем, я тут же прогнала нежеланное чувство: неважно, с кем он был близок до знакомства со мной. Те женщины — его прошлое, а я — настоящее и будущее. И я нежно поцеловала мужа в знак благодарности.
Пока Рания и Фатима накрывали на стол, я не удержалась и рассказала Эдвину о поисках колдуна. Муж нахмурился.
— На редкость неприятное происшествие.
Я кивнула, ощущая легкое разочарование. Признаться, в глубине души я надеялась, что Эдвину удастся заметить ту деталь, что не давала мне покоя, постоянно ускользая от моего внимания. Кончик той ниточки, потянув за которую, я могла бы распутать клубок загадок, упорно не давался мне в руки. И Эдвину тоже не удалось ухватиться за него. Похоже, он вообще не обнаружил в моем рассказе ничего, на чем мог бы заострить внимание.
— Мне отчего-то беспокойно, — призналась я.
Теперь муж смотрел мне в лицо очень внимательно.
— Скажи, Амина, у тебя есть основания подозревать, что кто-то во дворце был связан с колдуном?
— Разве что Лайла, — немного подумав, ответила я. — Ну и Алия, само собой. Но они обе мертвы.
— И все-таки, — медленно произнес Эдвин, — кто-то его предупредил. Вряд ли он решил сняться с уже обжитого и привычного места без веской причины.
Я вскочила.
— Точно! Как я об этом не подумала.
— Амина, успокойся и сядь. Подумай, кто еще мог слышать рассказы Алии о родной деревне.
— Да половина гарема как минимум, — досадливо поморщилась я.
— Тогда подойдем к вопросу с другой стороны. У кого могла быть возможность связаться с колдуном?
Я задумалась.
— Трудно сказать. В чем можно быть хоть немного уверенными, так это в том, что у простых служанок или наложниц такая возможность вряд ли была. Хотя нельзя отбросить вариант, что за кем-то из них может стоять другой человек.
— Ты думаешь, что какую-то девушку могли подарить твоему брату, чтобы она выбилась в фаворитки и в дальнейшем оказывала на него влияние?
— Это не исключено. И тогда понятно, почему избавились от Лайлы. Следующая на очереди, скорее всего, Зульфия — если только убийство не ее рук дело. Салмея пока в безопасности, ведь она занята только своей дочерью, но рано или поздно убийца доберется и до нее с Фирузе, — я обхватила себя руками. — Мне страшно, Эдвин.
Муж притянул меня к себе на колени, крепко обнял и нежным поцелуем коснулся волос.
— Это всего лишь догадки, Амина. У нас нет и не может быть полной уверенности, что именно твой брат является целью связанного с колдуном неизвестного. Вполне возможно, что этот тип обставлял какие-то свои делишки, а колдуна предупредил об опасности, чтобы тот его не выдал. Ну и я полагаю, что преступников все-таки обнаружат. Не зря ведь имперские дознаватели едят свой хлеб. А теперь давай поужинаем. Я сам покормлю тебя, — и Эдвин поднес к моим губам лепешку с сыром.
Я слабо улыбнулась и откусила кусочек.
— Вот так, молодец. Что ты еще будешь? Мясо? Запеченные овощи?
— Спасибо, дорогой, — благодарно сказала я. — Но я вполне могу поесть сама.
— Ну уж нет, — муж хитро ухмыльнулся. — Я кормлю тебя, а ты — меня. По-моему, это будет справедливо.
— Согласна.
Я окунула в соус кусочек мяса и поднесла к губам Эдвина. Воспользоваться столовыми приборами мне при этом отчего-то даже не пришло в голову. Эдвин съел угощение и облизнул мои пальцы, а потом поднес мне ко рту кусочек овечьего сыра. К концу ужина мысли о колдуне покинули мою голову. Вместо этого я предвкушала приятное времяпрепровождение на супружеском ложе. И муж полностью разделял мои мысли.
На следующее утро я приступила к выполнению данного мужу обещания и занялась подготовкой обеда с северными послами. Решив, что неплохо было бы узнать о планах Селима на следующий день, я направилась к брату. Вчерашнее дурное настроение уже покинуло его — видимо, поразмыслив, он решил, что преувеличивает проблему. Да и мне при ярком утреннем свете вечерние страхи уже казались большей частью надуманными. Выслушав мое предложение, Селим одобрил его, вот только захотел внести кое-какие поправки, вовсе меня не обрадовавшие.
— Искандер через неделю собирается возвращаться в Хафизу, — сообщил мне брат.
Я молча ожидала продолжения, не зная, каким образом отъезд Искандера может быть связан с моей идеей. Ждать пришлось недолго.
— Конечно, по этому поводу будет устроен официальный торжественный ужин. Но мне понравилась твоя мысль об обеде в непринужденной обстановке, на котором смогут присутствовать и женщины.