Хатан-Батор был по возрасту старше всех этих полководцев, и за плечами у него было больше войн и сражений, чем у других, поэтому все так почитали его, а некоторые суеверные люди даже поверили в то, что он и в самом деле чойжин, которого нуля не берет.
Рассказывали, как однажды Хатан-Батор поколотил Зая-гэгэна. Пришел он к нему как раз в тот момент, когда Зая, угостившись крепким вином, пьяный лежал у себя в юрте. «Ты должен помочь армии продовольствием», — сказал Максаржав, но гэгэн сделал вид, будто не слышит его. «Известно ли тебе, что сейчас идет война?» — снова спросил Хатан-Батор. «Это меня не касается. У меня есть и яства, и вино — все, что требуется. А вы воюйте, это ваше дело!» И он выругался. Тогда Хатан-Батор схватил плеть и стал хлестать его. «Ой, все дам, все дам, что потребуете!» — завопил гэгэн.
Так разделался Хатан-Батор с жадным гэгэном.
— Едут! — раздались возгласы среди встречающих.
— Максаржав едет в конном строю!
— Говорят, с ним остались только цирики, у которых еще не закончился срок службы.
— Как много знамен!
Выехав из Улясутая с группой цириков, направлявшихся в Хурэ, Хатан-Батор всего одни раз остановился на ночевку — неподалеку от долины Жирэмт. Второй раз они сделали привал перед самым Хурэ — на берегу Толы. Напоили коней, переоделись, привели себя в порядок и двинулись в путь. Посланный вперед цирик вскоре вернулся и рассказал, что на холм Шар-хов приехало много людей — встречать их.
Максаржав остановил отряд. Все спешились.
— Дайте мне мой новый наряд, — сказал он, снимая кушак.
Переодевшись, Хатан-Батор снова построил цириков в ряды, подбирая всадников по цвету одежды и по масти лошадей.
— Как станем подъезжать, — сказал он, — запевайте песню «Шивэ Кяхта»!
«Да нас ли они встречают? — подумал Максаржав с сомнением. — Может быть, случилось что-нибудь, а мы об этом просто не знаем... Кто я такой, чтобы меня встречали с такой пышностью? Обыкновенный солдат, вовсе не хан и не какой-нибудь знатный вельможа...»
А цирики переговаривались в строю:
— Встречают с красными знаменами!
— Какой шатер раскинули!
— Жанжин, смотрите! — сказал Далай. — Автомобили стоят.
При слове «автомобиль» Хатан-Батору вспомнилось, как он впервые сел в автомобиль барона Унгерна. Ехать в автомобиле оказалось удобно, и катил он быстро, но машина часто застревала в грязи, а кроме того, был очень неприятен запах бензина. Барон кричал шоферу: «Вперед! Не выбирай дороги!» — и они то и дело застревали, так как дорога была в ямах и ухабах, к тому же недавно прошел дождь.
Максаржав возмутился: «Еду, чтобы встретиться с друзьями и товарищами, а думаю почему-то об этом мерзавце бароне...»
Уже можно было различить встречающих, в пестрой толпе Максаржав сразу узнал Сухэ-Батора и Цэвэгмид. Элбэгдоржа он принял за русского.
— Песню! — скомандовал Максаржав.
Цирики запели «Шивэ Кяхту» и перешли на мелкую рысь. Когда до цели оставалась всего сотня шагов, Максаржав скомандовал бойцам: «Стой!» — и один поехал вперед. Сухэ-Батор, Чойбалсан и Элбэгдорж двинулись навстречу ему.
— Главнокомандующий Народной армией монгольского государства! Докладываю Народной партии, правительству и вам, что прибыл, разгромив белогвардейское войско и водворив мир и спокойствие на западной границе нашего государства, — отрапортовал Максаржав Сухэ-Батору и отдал честь.
— Выдающийся военный деятель нашего государства, дархан-чин-ван Хатан-Батор Максаржав! Сердечно поздравляю вас с победой над врагом и присвоением вам звания дархана, — сказал Сухэ-Батор.
Встречающие цирики трижды прокричали «ура!», бойцы Хатан-Батора сделали то же самое. Максаржав спешился и поздоровался с Сухэ-Батором.
— Все ли у вас благополучно? Как здоровье и самочувствие?
— Спасибо, хорошо! Не слишком ли утомил вас дальний поход?
— Не беда! Телу тяжело, зато душе легко. Как идут у вас дела? Как служба? Все ли спокойно в столице?
Затем он поздоровался с Чойбалсаном и Элбэгдоржем, справился об их здоровье.
— У Сандуйсурэна все идет хорошо, — сказал, обращаясь к Хатан-Батору, Чойбалсан. — После того как он вернулся от вас, мы с пим вместе уйму дел переделали.
— Отлично!
Беседуя, они подошли к шатру, где их встретили Цэвэгмид и Янжима.
— Приветствуем вас! Благополучен ли был ваш путь?
— Все в порядке. А вы, мои дорогие, все ли здоровы? Я теперь далеко и надолго не уеду, — улыбаясь, обратился к жене Максаржав.