— Ну и что же?
— Хотелось бы знать, какая выгода нашей стране от этой дружбы с красными русскими!
— Вы, говорите, поспорили. Так о чем был спор?
— Некоторые утверждают, что скоро наше государство перестанет существовать и в мире больше не будет звучать слово «Монголия».
— Да-а! — протянул Максаржав. — Вы не способны предвидеть будущее своей страны, вы не знаете нашу молодежь. А она хочет учиться! Вам не попять, что эти дети простых аратов способны прославить монголов на весь мир. Из их среды выйдут люди, которые заставят о себе говорить!
— Не лучше ли нам торговать с Китаем, Японией и Германией?
— А разве вы уже не ведете с ними жульнической торговли и не наживаетесь на этих сделках?
— Но государственная торговля...
— Ах, государственная... — сказал Максаржав и замолчал.
«Государство торговать может, — думал он. — Только вот чем? Торговцы приобрели навыки в хитроумных сделках, мы же, люди бедные, не умеем торговать. А эти сначала торгуют товарами, потом — душами людей, а под конец начнут продавать и родину».
— Мы решили, что лучше всего положиться на южного соседа, с ним скорее можно договориться.
— Вот как?
«Этот черт будто наглухо закупорил свой рот, слова из него не вытянешь!» — злился Да-нойон.
— Всем известно, что вы не раз сражались с китайцами и с ними не в ладах, однако, может быть, вы пересилите себя, ведь речь идет о судьбе нашей страны? Я пришел сказать вам: если вы согласитесь с нашим мнением, Пекин забудет прошлое. Они так и просили передать...
— Ах, вот уже до чего дело дошло?
Максаржав наполнил араком кубок Да-нойона. Тот понял это как признак того, что Хатан-Батор склоняется на его сторону.
— Они сказали, что помогут нам восстановить страну.
— Так оно, видимо, и есть...
— Да, так.
«Подонки... Готовы идти на поклон к врагам только из-за того, что им, видите ли, увеличили налоги, сыновей их берут в армию, посылают учиться или заставляют пести уртонную службу. Сущую правду говорил о них Сухэ-Батор!» — негодовал Максаржав.
— У нас собираются запретить религию, и те, кто верит в будду, вряд ли останутся в списках членов партии, — сказал Да-нойон.
«В списках я или нет, я все равно буду вместе с партией», — подумал Максаржав, но не стал возражать.
«Нашел-таки я твое уязвимое место...» — решил хитрый нойон.
— Красные русские, — продолжал он, — говорят, настроены решительно против людей, которые верят в бога. Вы, конечно, слышали об этом?
— Нет, не слыхал.
— Вот то-то и оно! Удивительно, что вас приняли в партию. Верующие беспокоятся, говорят, в западных странах сжигают вероотступников...
— А разве наша буддийская религия не разрешает жертвоприношений и сожжения грешников? — сказал Максаржав.
— Но ведь это делается для укрощения чертей и дьяволов, — сказал Да-нойон.
— На Западе тоже, наверное, так говорят, — сказал Максаржав и закрыл книгу, лежавшую на столике.
— Среди наших сторонников, — сказал Да-нойон, — есть и представители нового правительства, сам богдо-гэгэн сочувствует нам. Подумайте, не по пути ли и вам с нами...
— Я уже выбрал свой путь.
— Ну и отлично! Вы очень нужный Монголии человек. Вы пользуетесь авторитетом. Куда пойдете вы, туда пойдут и цирики. Только под вашим предводительством сыны Монголии поднимутся на врага...
— Я думаю, вы преувеличиваете мои возможности, так же как и мои заслуги. Я не обладаю таким могущественным влиянием, — сказал, улыбнувшись, Максаржав. Он предложил гостю выпить, поднял свой кубок, пригубил и поставил на место. — Я понял, что причиной вашего, почтенный, визита ко мне явилось серьезное дело. Очень сожалею, но не смогу вам помочь. Пути наши, видимо, никогда не сойдутся. Я, пока жив, не отступлюсь от своих убеждений. А вы подумайте, есть ли у вас шанс выиграть: осуществлены наконец многолетние чаяния аратских масс. В России к власти пришли простые люди, которые не ставят своей задачей завоевание какой-либо другой страны и ее эксплуатацию. И наконец, религия... Государство и религия будут разделены. Я вообще не духовное лицо. Как вы сами говорите, я в любом случае совершил грехопадение. Но я не считаю себя грешником. Считаю, что «усмирял чертей». — Максаржав улыбнулся и продолжал: — Вы бы лучше прекратили свою деятельность, направленную против только что родившегося, молодого государства. Юности свойственно ошибаться, вот и у нас сейчас в государственных делах могут быть упущения. Смотрите, как бы не пришлось вам расплачиваться в загробной жизни за свои дела.