— А что, если я заберу эту девушку и смоюсь? — пробормотал, словно не слыша его, Того.
— Это уж ты сам решай, Бого.
Того отважился обратиться к Думе, одной из старушек, приставленных к Гунчинхорло.
— Бабушка, молодая госпожа сказала, что ни разу не молилась в Гандане. Это ведь совсем близко! Отпустите ее с нами. Доброе дело зачтется вам.
— Нельзя, сынок. Вдруг что случится... Не сносить тогда головы и тебе, и всем нам! Сходите-ка лучше вдвоем с товарищем. — И старушка скрылась в юрте.
Столица, Великий Хурэ, с четырех сторон окружена горами. Заснеженные вершины Богдо-улы окутаны облаками, а островерхие кровли Восточного монастыря сверкают в лучах солнца. Повсюду в городе виднеются кучи отбросов и мусора, стаями бродят бездомные собаки, снуют по своим делам люди. Все здесь Максаржаву было в диковинку. «Как много народу, — думал он. — Скот эти люди не пасут, чем же они тут занимаются? Просто бродят по улицам?»
Встречались Максаржаву и богатые господа и их разряженные жены и дети, за этими богачами и Га-нойону не угнаться. А нищие здесь такие же, как и в худоне, пожалуй, даже еще более несчастные. Ему подумалось, что нелегко живется в этом мире человеку, если он не хозяин своей судьбы. Копошишься всю жизнь, как муравей, думаешь, что занят важным делом... И все же люди живут на земле, а не на небе. Все в мире от земли, и человек должен использовать то, что она дает. «Надо заняться земледелием, как отец, — мелькнуло вдруг в голове. — Вернусь домой, надо всерьез подумать об этом. Вот чужеземцы, например. Большую выгоду получают, обрабатывая землю. А чем хуже мы, монголы! Обязательно распашу и засею участок земли. Конечно, в столице на базаре или в лавках у купцов можно купить что угодно. Только без денег тут и делать нечего».
Максаржав видел, что Того молчалив и грустен, то и дело вздыхает. Уж не потому ли, что боится не угодить нойону? Хотя товар они продали удачно. За хорошую цену продал Того и кое-что из своих собственных запасов. Деньги он отдал на сохранение Гунчинхорло.
— Сбереги их, эти деньги нам с тобой пригодятся. Готовься в путь. Если все сложится хорошо — построим какой-нибудь шалашик и заживем с тобой.
Гунчинхорло, ничего не ответив, принялась плакать. А Того продолжал:
— На этот раз мне, пожалуй, лучше вернуться домой. Дело есть у меня там. Надо рассчитаться. Вот достану хорошего коня и весной, как потеплеет, приеду за тобой. Не знаю, приживусь ли я в чужом краю, но в хошуне Га-гуна нам с тобой места нет. Съездим в ваше кочевье, повидаешься с отцом, а потом махнем куда-нибудь подальше, в горы. Согласна пойти с таким голодранцем, как я?
— Не хочется мне отпускать тебя одного. Возьми и меня с собой. — Она приникла к Того. Тот не знал, что и делать.
— Милая ты моя! Я же вернусь, вот увидишь, мы будем вместе. — Он гладил и утешал, как мог, плачущую девушку. — Ты не озябла? — спрашивал он в замешательстве, не находя других слов. — Надо потерпеть немного. Постарайся взять себя в руки. Если я с тобой явлюсь к Га-нойону, меня закуют в цепи и бросят собакам, а тебя продадут какому-нибудь купцу.
— А если тебя не отпустят?
— Убегу. Или еще что-нибудь придумаю. Но тебя я не оставлю. Одно только меня беспокоит: вдруг Га-нойон надумает взять тебя в жены?
— Не буду я его женой!
— Бывает, что заставляют силой.
— Да я лучше умру, чем пойду за него!
— Не говори так! Пока человек жив, всегда можно найти выход. А умереть — это проще всего. Люди рождаются на свет, чтобы жить.
— Ты что же, хочешь, чтобы я стала женой нойона?
— Ну, до этого еще не дошло. Да он, может, вовсе и не собирается брать тебя в жены. Если ты согласна ждать, я вернусь за тобой. И больше мы никогда не расстанемся. Слышишь?
— Значит, все-таки уезжаешь?
— Это необходимо для нашего будущего.
— Не понимаю. Ты просто придумал предлог, чтобы уехать.
— Да ведь если Максаржав потеряет груз и повозки, меня начнут разыскивать по всем аймакам и хошунам. Найдут и схватят. Тебе тогда еще хуже будет. Поэтому нам ничего иного не остается, как подождать еще немного. Мы выезжаем завтра.
Гунчинхорло, ничего не ответив, тяжело вздохнула.
Обоим хотелось продлить эту короткую педелю счастья. она промелькнула, как светлый сон. Человеку, испытавшему счастье, невзгоды кажутся еще тяжелее. Лучше бы уж им совсем не встречаться, чем расставаться вот так... Непрочная, хрупкая вещь — человеческое счастье! Его надо беречь и лелеять. Не завидовать чужому счастью, а добиваться своего, невзирая на все беды и муки. И кто знает, может, в океане горя и страданий найдут они в конце концов свое единственное счастье?