Это прямым и непосредственным образом следует из собственно «центральной» ситуации, которую занимает человек в этом состоянии существования, присущей ему [158] или, по крайней мере, долженствующей быть ему присущей, если сказать точнее, и которую он в принципе и нормальным образом должен занимать, так как именно этой позицией отмечено различие между обычным человеком и «истинным человеком». Именно он и только он с традиционной точки зрения рассматривается как действительно нормальный человек, обладающий всей полнотой человеческой природы, развивший в себе заключающуюся в этом интегральность возможностей. Другие люди суть лишь человеческая возможность, более или менее развитая в каких-то ее аспектах (особенно в аспекте, соответствующем простой телесной модальности индивида), но в любом случае далекая от полной «актуализации». Этот доминирующий в них характер потенциальности делает их в большей степени сынами Земли, чем Неба, и он их делает также инь по отношению к Космосу. Чтобы человек действительно был «сыном Неба и Земли», в нем необходимо равенство «действия» и «возможности», что предполагает интегральную реализацию его человечности, то есть того же самого положения «истинного человека». Вот почему тот, кто совершенно уравновешен в отношении ян и инь , а также потому, что при этом необходимым образом небесная природа имеет преимущество перед земной природой там, где они реализованы в одинаковой мере, он есть ян по отношению к Космосу. Только так он может исполнять «центральную» роль, принадлежащую ему в его качестве человека, но при условии, что он человек во всей полноте значения этого слова, и что по отношению к другим проявленным существам он «есть образ Истинного Предка» [159].
Теперь важно напомнить, что «истинный человек», есть также «изначальный человек», то есть его положение таково, какое было естественным для человечества при его начале и от которого оно мало-помалу по ходу своего земного цикла удалилось, дойдя до современного состояния, названного нами «человеком обыкновенным», который есть собственно падший человек. Это духовное падение, влекущее за собой же время нарушение равновесия ян и инь , может быть описано как постепенное удаление от центра, где располагается «изначальный человек». Существо тем менее ян и тем более инь , чем больше оно удалено от центра, так как в той же самой степени «внешнее» преобладает в нем над «внутренним». Вот почему, как мы только что сказали, он тогда почти только лишь «сын Земли», отличаясь все меньше и меньше, «в действии», если не «в возможности», от нечеловеческих существ, принадлежащих к той же ступени существования. «Изначальный человек», напротив, вместо того, чтобы просто располагаться среди этих существ, их синтезирует во всей полноте реализованной человечности [160]. Исходя из самого факта своей «внутренности», облекающей все его состояние существования, как Небо облекает всё проявление (так как это реально есть центр, содержащий всё), он в некотором роде заключает их в самом себе как особые возможности в своей собственной природе [161]. Вот почему Человек, как третий член Великой Триады, в действительности представляет весь ансамбль проявленных существ.
«Место», где располагается «истинный человек», это центральная точка, в которой действительно объединяются все возможности Неба и Земли; таким образом, оно есть прямой и завершенный продукт их союза. Вот почему другие существа, будучи произведением, в некотором роде, вторичным и частным, могут только следовать за ним согласно бесконечной градации, определяемой их большей или меньшей удаленностью от той же самой центральной точки. Поэтому, как мы только что сказали, только о нем можно собственно и со всей истинностью сказать, что он есть «Сын Неба и Земли». Он таков «по преимуществу» и в самой высшей степени, которая только может быть, тогда как другие существа являются таковыми через причастность, а он остается с необходимостью средством этой причастности, поскольку только в его природе Небо и Земля непосредственно соединены, если не сами по себе, то, по крайней мере, через их соответствующие влияния в области существования, к которой принадлежит человеческое состояние [162].