— Он сам о себе позаботится.
— Верни меня домой! — девочка еле сдерживала истерику. — Пожалуйста.
— Я постараюсь помочь, — голос Эрвина чуть смягчился. — Побудь пока здесь.
Немного помешкав, парень вышел из избушки. Неужели ее оставят одну? Они что, совсем с ума сошли? Соня с трудом поднялась с низкой софы и двинулась к окну, придерживаясь за стенку. Так и есть: на поляне два друга о чем-то ожесточенно спорили. Хотя, по правде, горячился один Ларри, Эрвин же только хмурился, немногословно отвечая товарищу. В конце концов Ларри выдохся и замолчал. Эрвин хлопнул приятеля по плечу. Из пантомимы, за которой наблюдала девочка, стало ясно, за кем осталось последнее слово.
Эрвин свистнул. Из укрытия показался Горыныч. Хозяин что-то крикнул своему питомцу, погрозил кулаком и оглянулся на дом. Его неожиданный взгляд заставил Соню отпрянуть от окна, ей стало неловко, что она подглядывает. Когда девочка снова решилась выглянуть во двор, юноша уже исчез.
Через минуту в дверь постучали. В комнату вошел Ларри, которого Соня наконец-то смогла хорошенько рассмотреть: невысокого роста, худощавый, лет шестнадцати на вид. Бесцветные брови, светлые ресницы, белесые волосы, широкие скулы — удивительная внешность! В одежде как с чужого плеча: рубашка, свободно болтающиеся штаны. Еще большей несерьезности Ларри придавали шейный цветастый платок и серьга в ухе. Одеянием он походил на цыгана, а с виду вылитый китаец. Если бы Ларри заговорил на певучем восточном языке, Соня бы совсем не удивилась.
— Сегодня хорошая погода, — сказал Ларри абсолютно внятно и улыбнулся.
Он всё это время обдумывал, с чего начать разговор: потирал руки, шмыгал носом, топтался на месте.
— Должно же быть хоть что-то хорошее, — Соня непроизвольно вздохнула. — Что я съела?
— О, это всё моя сестра Асанна. Она заготавливает разные штуки для своих отваров: корешки, травы, червяков, пауков. Чего только не придумает.
— Я съела несъедобных червяков?
— Ну… почему же? Наверное, можно… — Ларри отвел взгляд.
— А… — Соня замялась. — Последствия?
— Э-э-э… — задумался китаец. — Я их не пробовал. Но тебе же сейчас намного лучше?
— Да.
— Но есть действительно хорошая новость, — Ларри расцвел улыбкой.
— Какая? — полюбопытствовала девочка.
— Эрвин очень удивился, когда понял, чего ты наелась. Мне кажется, он не доверял тебе. Ну, не верил, что ты потеряла память и ничего не помнишь. Но ты, — Ларри хмыкнул, — с риском для… — тут он понял, что брякнул лишнее, и попытался обобщить: — Ну, в смысле так неожиданно развеяла его сомнения. По мне, очень удачно получилось.
Китаец не смог устоять на месте и двинулся к двери, потом обратно и еще раз вдоль комнаты. Наблюдая за ним, Соня молчала. У нее складывалось противоречивое мнение об этом парнишке. С одной стороны, вроде приятный. С другой, слишком чудаковатый. Сонино отравление трактовал как способ получить доверие. И это так восхитило его, что от радости он забегал по комнате.
— Люблю обдумывать идеи, — сказал Ларри, будто отвечая на вопрос девочки, — рассматривать их с разных сторон.
«Ну, хорошо, — подумала Соня, — с разных, так с разных. Мои одноклассники бы это оценили. Так что, белый китаец Ларри, попробуем найти твое слабое место. Любишь поговорить? Отлично. У меня уйма вопросов».
— Почему Эрвин не хочет пройти Высотомер? — неожиданно спросила она.
Упс! Настроение Ларри резко сменилось. Он замер на месте, улыбка исчезла, взгляд застыл, даже серьга в ухе перестала раскачиваться. Кажется, Соня попала в яблочко.
— Ну… э-э-э… у… у него высокий болевой порог. И… ну… он не хочет, чтобы об этом стало известно. Он уже два года уклоняется от Высотомера, не желает, чтобы Совет Меры узнал его… мысли.
— Совет Меры — это какая-то Ильза? Эрвин ее о-очень боится.
— Ильза — глава Совета Меры, ее все боятся, — с трудом выговорил Ларри, как будто из него тянули каждое слово. Молчать он не мог, а сказануть лишнего опасался. Он знал гораздо больше, чем сейчас озвучил любопытной гостье.
— А Высотомер — это какая-то пытка? Он читает мысли? — Соня продолжила допрос.
Ларри странно поглядел на девочку.
— Ты действительно ничего не помнишь? Не знаешь о Высотомере?
— Нет.
— А у тебя какой порог? Как у всех?
Теперь Соня с недоумением уставилась на Ларри. Что он хочет этим сказать? Что за люди в этой стране? Что за порог?
— Ларри, я не понимаю, о чем ты спрашиваешь, — она тщательно подбирала слова. — Я не знаю, не помню вообще ничего. Ну, как будто явилась из другого мира.
— Не может быть! Ты ничего не помнишь о Верховии?! О верховенцах?