За ним последовали другие встречи, письменный анализ альтернатив, в том числе все-таки наступление во Фландрии под кодовым названием «Георг», еще одна операция в Аррасе — «Марс» и третий вариант, под Парижем, известный как «Архангел», но 21 января 1918 года Людендорф, проведя последнюю инспекцию армий, отдал приказ о начале операции «Михаэль». В тот же день он проинформировал о своем намерении кайзера. Предварительные инструкции были разосланы в войска 24 января и 8 февраля. 10 марта поступил конкретный план, подписанный Гинденбургом: «Операция «Михаэль» начнется 21 марта. Первые неприятельские позиции должны быть прорваны в 9:40 утра». За стратегической директивой в дивизии пошли подробные тактические инструкции.
Баварец капитан Герман Гайер ввел в армейский обиход новое понятие «просачивание» (впрочем, в немецкой армии этот термин не использовался) и описал очевидные трудности, которые придется преодолевать пехоте, в своей докладной записке «Атака в позиционной войне». Именно этот документ, датированный январем 1918 года, стал основой для операции «Михаэль». В нем подчеркивалось, как важно быстрое наступление, без заботы о безопасности флангов[671]. «Тактический прорыв сам по себе не является целью. Его назначение — обеспечить возможность применения самой мощной разновидности атаки, охвата. <…> Пехота, которая смотрит направо или налево, вскоре останавливается… темп должны задавать не самые медленные, а самые быстрые… пехоту необходимо предостеречь — чрезмерная зависимость от заградительного огня недопустима»[672]. Натиск должны были обеспечивать специальные штурмовые подразделения, идущие в первых рядах. Формулируя цель операции «Михаэль», Людендорф отказался от понятия конкретной стратегической цели. «Мы пробьем дыру… Потом посмотрим. Так мы уже действовали в России»[673].
Именно из России и были переброшены ударные дивизии, которые принесли с собой во Францию уверенность, обретенную в череде побед над царской армией, войсками Керенского и Ленина. Однако теперь этим дивизиям противостояли британцы, а не русские. Лучше вооруженные, лучше обученные и до сих пор не потерпевшие ни одного поражения на Западном фронте, они вряд ли прекратили бы сопротивление из-за пробитой в их фронте дыры. Людендорф тем не менее угадал с направлением главного удара, выбрав сектор Соммы. Здесь фронт удерживала 5-я армия, самая немногочисленная из четырех армий Хейга, которая понесла тяжелые потери в боях у Пасхендале и еще полностью не восстановилась. Кроме того, ею командовал генерал Хьюберт Гоф, военачальник отнюдь не блестящий, хотя его участок являлся самым сложным для обороны во всем британском секторе.
Части Гофа, кавалериста, однополчанина и любимца Дугласа Хейга, сыграли главную роль в наступлении у Пасхендале, и они же понесли самые большие потери. Офицеры, служившие под началом Гофа, пришли к выводу, что такое число погибших в боях, которыми он руководил, стало следствием неспособности координировать действия артиллерии с атакой пехоты, ставить достижимые цели, прекращать явно неудачные операции. Действия Гофа не соответствовали стандартам эффективного управления — в отличие от действий его соседа, командующего 2-й армией Пламера. Зимой 1917 года Ллойд Джордж пытался отправить Гофа в отставку, но того спасло покровительство Хейга. И вот теперь лихому кавалеристу предстояло справиться с двумя проблемами, решение которых ему было явно не по силам.
Безусловно, создал эти проблемы не Гоф. Они были системными. Первую обусловила общая реорганизация армии. В начале 1918 года британцы осознали необходимость мер, принятых Германией в 1915-м, а Францией в 1917-м, и начали уменьшать численность дивизий с 12 батальонов до девяти. Эта перемена объяснялась тенденцией изменения в каждой дивизии соотношения численности артиллерии и пехоты — по мере того как война превращалась в противостояние не только людей, но и пушек, было признано возрастающее значение огневой поддержки. Конечно, сыграла свою роль и нехватка солдат как таковых. Военный кабинет подсчитал, что лишь для пополнения потерь в 1918 году Британскому экспедиционному корпусу потребуется 615.000 человек, но в стране, несмотря на всеобщую воинскую обязанность, можно было набрать не более 100.000 призывников[674]. Последовало решение спешить некоторые кавалерийские части, а также расформировать 145 батальонов и направить их личный состав для усиления остальных. При этом почти четверти батальонов пришлось покинуть дивизии, в составе которых они прослужили не один год, и привыкать к новым командирам, батареям артиллерийской поддержки, инженерным ротам и соседним частям. По неудачному стечению обстоятельств наибольшее число расформированных и перемещенных батальонов приходилось как раз на 5-ю армию Гофа — она была недавно сформирована и состояла из новых частей, на которые распространялся приказ о реорганизации дивизий. Началась реорганизация в январе и в первой декаде марта еще не завершилась, а административные промахи Гофа привели к тому, что до полной интеграции было далеко.