Если бы у Германии уже давно не было другой стратегии, делающей французскую диспозицию не только нереальной, но и опасной, план XVII оказался бы не так уж плох. В нем должным образом учитывался рельеф Восточной Франции, как естественный, так и рукотворный, с военной точки зрения. Территориальные приобретения Германии 1871 года лишили республику протяженного участка водной границы, в частности проходившей по Рейну между Страсбургом и Мюлузом. Но ведь у французов остались плоскогорье Кот-де-Мёз между Верденом и Тулем, а южнее — Вогезы над Нанси и Эпиналем[146]. Позиции выгодные. Участок между плато и горами, местность Труе-де-Шарм, могла стать ловушкой, в которую французы рассчитывали заманить немцев. Транспортное сообщение — и автомобильное, и железнодорожное — позволяло обеспечить полноценное снабжение войск всем необходимым. Исходными пунктами для развертывания двух армейских групп стали спуски в долины Рейна и Мозеля — его правого притока. План XVII, подразумевавший стремительные броски отсюда 5-й и 3-й, а также 2-й и 1-й армий, вполне мог удаться.
Сначала Жоффр нанес превентивный удар. Целью его стала — подобно цели группы Эммиха в Бельгии — подготовка плацдарма для большого наступления. 7 августа французский главнокомандующий выдвинул вперед 7-й корпус генерала Бонно, квартировавший в Безансоне, с намерением не только захватить Мюлуз — второй по значимости город Эльзаса, но и разжечь у местного населения антинемецкие настроения. Бонно был недоволен приказом и медлил с его исполнением. Чтобы преодолеть 25 километров до Мюлуза, ему потребовалось два дня, а через 24 часа, когда немцы перешли в контратаку, город был снова потерян. Более того, корпус Бонно отступил к Бельфору близ швейцарской границы, к слову сказать, единственной крепости, которая оказала сопротивление немецким войскам во время Франко-прусской войны. Жоффр посчитал это унижением, как реальным, так и символическим, и немедленно снял со своих должностей Бонно и Обье, командира 8-й кавалерийской дивизии, приданной 7-му корпусу. Это решение стало предвестником большой кадровой реформы в армии. Жоффр и раньше без колебаний отправлял в отставку командиров, проявлявших нерешительность. В 1913 году после маневров он сместил двух генералов, а в 1914-м — семерых командиров дивизий, которые показали себя не лучшим образом в период мобилизации[147]. К концу августа своей должности лишились один командующий армией, трое из 21 командиров корпусов и 31 командир дивизии из 103. В сентябре главнокомандующий заменил еще 38 командиров дивизий, в октябре — 11, а в ноябре — 12[148]. Их переводили из боевых частей в тыловые или понижали в должности. В некоторых дивизиях командиры продержались всего месяц, а кое-где и того меньше. Особенно не повезло 41-й дивизии — сначала ее возглавил генерал Сюперби, а через пять недель его сменил генерал Батай, но пробыл он на этой должности лишь 10 дней. После него командовать дивизией назначили генерала Больжера, но спустя девять дней понизили в должности и перевели в тыл. Были и такие, кого разжаловали… В январе 1915 года из 48 командиров пехотных дивизий французской армии на своих должностях остались только семеро. Имелись и боевые потери. Раффне, командир 3-й колониальной дивизии, погиб в бою, а командир 20-й дивизии Боэ получил тяжелое ранение. Кто-то пошел на повышение, в частности Делиньи, Аш и Юмбер стали командирами корпусов. Командовал теперь корпусом и Анри Петен, начавший войну командиром бригады. Остальные лишились своих должностей. Жоффр впоследствии напишет: «Я был тверд в этих вопросах — избавлялся от некомпетентных генералов и заменял их более молодыми и энергичными»[149]. Действительно, многие французские военачальники пребывали в почтенном возрасте — он еще в 1903-м в среднем составлял 61 год (в Германии средний возраст командиров высшего состава в это время равнялся 54 годам). Правда, в 1914 году и самому Жоффру было 62 года, но он, по общему мнению, был умным, хладнокровным и чрезвычайно проницательным военачальником. Эти качества французского главнокомандующего сыграют свою роль в предстоящей кампании.