Отступление было организованным, но поспешным. После того как 2-я армия начала маневр, за ней были вынуждены последовать 1 и 3-я. Потом это сделали 4, 5 и 6-я. По всему фронту длиной 400 километров немецкая пехота развернулась и пошла назад, по собственным следам, через территорию, завоеванную за две недели жестоких боев. Приказ об отступлении левого фланга Мольтке отдал лично. Когда Хенч наконец вернулся в Ставку Верховного командования — в 2 часа пополудни 10 сентября — и привез полный рапорт о ситуации в дополнение к нескольким кратким докладам, которые Мольтке получал от него и Бюлова в предыдущие два дня, начальник немецкого Генерального штаба решился на то, что следовало сделать с самого начала. Он отправился в войска. Утром 11 сентября Мольтке выехал из Люксембурга на автомобиле, сначала в штаб 5-й армии, где встретился с кронпринцем, затем в 3-ю армию — здесь он нашел страдавшего от дизентерии Хаузена, затем в 4-ю армию. Именно там начальник Генерального штаба получил сообщение от Бюлова, который предупреждал о новой опасности для 3-й армии — еще одном наступлении французов, и решил, что 4-я и 5-я армии должны отступить вслед за 3, 2 и 1-й. Для них Мольтке выбрал позиции на водной системе, следующей за Марной, — на реке Эне и ее притоках. «При достижении позиций, — указывал немецкий военачальник, — их надлежит укрепить и удерживать»[210].
Это были последние общие указания Гельмута фон Мольтке немецкой армии. 14 сентября он был смещен с должности начальника Генерального штаба и заменен военным министром генералом Эрихом фон Фалькенхайном. Тем не менее это были самые важные указания с момента начала мобилизации и до тех, которые спустя четыре года и два месяца объявили о перемирии. «Укрепление и удержание» позиций на Эне, к которой 1-я и 2-я немецкие армии подошли 14 сентября, стали началом позиционной войны. В 1914 году способность немецких войск к быстрому маневру и действиям на большом удалении от конечных железнодорожных станций снабжения ограничивали многие факторы — отсутствие механизированного транспорта, ограниченность связи телефонными и телеграфными линиями и другие, однако возможность зарываться в землю у них была. Немецкая армия была лучше укомплектована инженерными подразделениями — 36 батальонов против 26 французских — и имела больший опыт быстрого строительства укреплений[211]. К 1914 году малая пехотная лопата, сейчас известная нам как саперная лопатка, стала обязательной частью амуниции солдата любой армии, но если в британской кавалерии считалось доблестью увильнуть от рытья окопов, а французы пренебрегали «основными требованиями к укрытию», то немецкого пехотинца обязали работать этим шанцевым инструментом во время маневров еще в 1904-м. «Начиная с 1906 года иностранные наблюдатели [на маневрах немецкой армии] отмечали, что оборонительные позиции немцев часто состояли из нескольких линий траншей, связанных между собой ходами сообщения, а перед ними натягивалась колючая проволока»[212]. Немцы не только поняли, какую роль сыграли траншеи в Англо-бурской и Русско-японской войнах, но и, в отличие от других, извлекли из этого урок.
Таким образом, когда в конце второй недели сентября преследовавшие противника французские и британские войска приблизились к позициям, на которых закрепились немцы, их движение вперед было остановлено траншеями, непрерывной линией тянувшимися по возвышенности за Эной и ее притоком Велем, между Нойоном и Реймсом. Дальше линия окопов поворачивала на юго-запад, к Вердену, шла вдоль реки Мёрт через Вогезы и заканчивалась у швейцарской границы поблизости от Базеля. Однако располагавшиеся за Реймсом противники — 5-я и 6-я немецкие армии, 1-я и 2-я французские — были настолько ослаблены непрерывными боями и обескровлены переброской части их подразделений для укрепления главного, западного сектора, что активные операции на этом участке прекратились. Теперь главный фронт проходил по Эне, и в период с 13 по 27 сентября обе противоборствующие стороны по мере подхода подкреплений пытались атаковать неприятеля — союзники в надежде развить успех, а немцы в попытке удержать позиции или даже снова перейти в наступление. Сначала части союзников были исполнены оптимизма. Во время наступления на Эне Уилсон, заместитель начальника штаба англичан, обсуждал со своим коллегой Вертело, как быстро их войска выйдут на границу Германии с Бельгией. Британец отводил на это месяц, француз — три недели. Оба ошиблись. Вскоре и Уилсону, и Вертело предстояло убедиться, что «открытая война»[213] закончилась.