Рузского, нашего главнокоманд[ующ]его, все хвалят; ценят особенно его спокойствие, к[ото]рое уже на 90%, по признанию наших генералов, обеспечивает успех дела. По газетам видно, что народилось у нас новое центральное учреждение — Всероссийский комитет по оказанию помощи беженцам. Растет наша общественность; Бог даст, война и потом благоприятно отразится на строительстве земли русской… […]
18 октября. […] Все больше и больше начинают одолевать телеграммами о накоплении раненых и больных в Августове и Сувалках вследствие недостаточной их эвакуации, особенно же в Сувалках (до 6 тысяч чел[овек]!). Вижу, что независимо от посланных мной по означенной злобе телеграмм во все части света, надо будет проехать самому, воочию удостовериться, как идет эвакуация. В 2 часа пополудни выехал на автомобиле прямо на Сувалки — штаб-квартиру 2-го Кавк[азского] корпуса, к[ото]рым командует Мищенко. В Августове пока решил не останавливаться, а проехать через него безостановочно до Ольшанки[211], где расположился 22-й корпус. Переговоривши с Азаревичем — корпусным врачом этого корпуса — о чем нужно, продолжил путь по превосходному шоссе в Сувалки, куда прибыл уже при огнях. Зашел в штаб. Познакомился с Мищенко; впечатление произвел на меня обаятельное: благодушный, прямой, простой безо всякой рисовки и спеси старик (несколько оглохший) — настоящий солдат, любящий его и прекрасно относящийся к врачам. Штаб его — это сплоченная тесно родная семья. Усадили меня ужинать, усердно угощали, особенно сам Мищенко, посадивши меня одесную себя. От корпусн[ого] врача Гопадзе[212] к удивлению своему узнал, что никакого главного эвакуационного пункта в Сувалках нет, нет и руководящего лица, к[ото]рое бы ведало и регулировало распределение и движение раненых и б[ольн]ых. Хотя Мищенко настоятельно предлагал мне расположиться спать у него в кабинете, но я предпочел устроиться вместе с Гопадзе.
19 октября. […] Чуть свет встал, и после чая с почтеннейшим д[октор] ом Гопадзе отправились на автомобиле в объезд войсковых и армейских, а также краснокрестских заведений. К ужасу моему, слухи, к[ото]рые я считал сплетнями профанов, оправдались — на Сувалках не было и нет главного эвакуационного пункта, а он все время регистрировался под № 8 с входящими в состав его госпитал[ями] №№ 317 и 319; отсюда — весь кавардак в деле эвакуации, не было дирижера, к[ото]рый бы объединял деятельность госпиталей; но госпиталей №№ 317, 319, а равно и №№ 373, 379, 380 — нет и неизвестно где они обретаются; командует ими Рейнбот, к[ото]рому я сто раз телеграфировал; в его управлении до последнего времени смешивали названия «подвижной» и «запасной», и получалась кутерьма.
Осматривал госпиталя, зачисленные в армии №№ 347, 382, 333, 504 и 505; главные врачи №№ 504 и 482 (Дамаскин и Габуния) — достойны предания суду за их нерадение к святому делу, особенно первый из них… Заявлены мне жалобы раненых и больных… Обо всем виденном буду писать донесение. На первых же порах послал телеграмму, гласящую: «Лично убедился необычайном переполнении Сувалках всех лечебных заведений ранены[ми] и больными, число к[ото]рых превышает 5000 чел[овек]. Вопиющая необходимость в скорейшей доставке санитарных поездов для эвакуации. К удивлению моему, никакого главного эвакуационного] пункта здесь не было и нет. Принял меры к временному его учреждению из наличных госпиталей… и одного старшего из главн[ых] врачей за начальника под общим руководством корпусн[ого] врача Гопадзе». Созвал экстренное собрание из главных врачей и представителей Красн[ого] Креста, коим высказал мои директивы. На собрании увиделся с профессорам] А.В. Мартыновым[213].
[…] Не успели докончить обед, как доложили, что приехал Трепов[214] и приглашает меня сейчас же к нему приехать на вокзал; помчался в автомобиле. Увиделся с P.P. Вреденом[215], к[ото]рый сопутствует Трепову; последний хотел было перейти на меня в наступление за царящие здесь беспорядки по эвакуации, но был сразу обезоружен моим исполненным сознания достоинства докладом, из к[ото]рого мог видеть, что все из замеченного им мной уже ранее было констатиров[ано] и приняты чрезвычайные меры к устранению безобразия. Импонирующим образом подействовала на него уже отправленная мной Рейнботу вышеприведенная телеграмма. Расстались с ним по-хорошему.
Под редкое буханье пушек выехал около 4 часов из Сувалок и прибыл часам к 7 в свою святую обитель, сильно продрогши.
211
Ольшанка — деревня в Августовском уезде Сувалкской губернии, ныне в Августовском повяте Подляского воеводства (Польша).
212
Гопадзе Илья Зурабович (1853–1932) — действительный статский советник (1913), корпусной врач 2-го Кавказского корпуса.
213
Мартынов Алексей Васильевич (1868–1934) — хирург, в 1910–1926 гг. был ординарным профессором кафедры госпитальной хирургической клиники Московского университета.
214
Трепов Федор Федорович (1854–1938) — генерал от кавалерии (1909), генерал-адъютант (1909), в сентябре — декабре 1914 г. являлся помощником Верховного начальника санитарной и эвакуационной части в войсках принца А.П. Ольденбургского.
215
Вреден Роман Романович (1867–1933) — хирург, один из основоположников отечественной ортопедии. С1906 г. возглавлял Ортопедический институт в Санкт-Петербурге, с 1911 г. был профессором ортопедии Психоневрологического института. В годы Первой мировой войны — главный хирург Юго-Западного фронта.