Но пока это были только соображения, и выполнение по ним откладывалось до выяснения обстановки у Сарыкамыша.
С этим генерал Юденич и вернулся к своему корпусу.
Между тем под Сарыкамышем происходило следующее: перед вечером 13-го декабря к Сарыкамышу подошел с правого берега Аракса 1-й Запорожский каз. полк, который тотчас же и двинулся к самому уязвимому для нас месту — железнодорожному вокзалу.
Кроме того, подходил спешно направленный генералом Юденичем из Хоросана 80-й пех. Кабардинский полк: ночью на 14-е декабря подошел один батальон этого полка, отправленный на подводах, а к утру 14-го декабря, произведя форсированный марш, сосредоточился в Сарыкамыше и весь полк. Наконец, вечером 13-го декабря два батальона 18-го Туркестанского стр. полка под командой командира его, полковника Довгирта, а также части 17-го Туркестанского стр. полка, сосредоточились у Ханского поста, образовав необходимый заслон со стороны с. Бардус, а к Чемурлы-дагу, в 7 верстах от Сарыкамыша, подошел батальон 17-го Туркестанского стр. полка, образовав крайний левый фланг Сарыкамышского отряда.
Во временное командование всем Сарыкамышским отрядом вступил, как старший командир 80-го пех. Кабардинского полка полковник Барковский, в ожидании прибытия генерала Пржевальского, который с бригадой форсированным маршем был направлен 13-го декабря с правого берега Аракса, с приказанием 14-го декабря утром уже быть около Меджингерта.
14-го декабря командир 9-го турецкого корпуса Исхан-паша, подтянув почти весь свой корпус, с утра повел наступление всеми своими силами на Сарыкамыш. Атаки велись непрерывно; наши части проявляли необычайное упорство, и до вечера турки, несмотря на громадное превосходство, могли лишь немного продвинуться по всему фронту, но они заняли уступ гребня Турнагель, — так называемое «Орлиное гнездо», — висящий над железнодорожным вокзалом шагах в шестистах от него, а также «Воронье гнездо» над В. Сарыкамышем, и весь гребень вдоль железнодорожного полотна и шоссе на Карс, командуя над всей нижней частью Сарыкамыша, где были сосредоточены все наши запасы.
Кроме того, турки овладели временно лесистым хребтом Чемурлы-даг, подходящим вплотную к шоссе Сарыкамыш — Караурган, снова прервав сообщение по нему между Сарыкамышем и нашими войсками в Пассинской долине, но затем были выбиты батальоном 17-го Туркестанского стр. полка и кабардинцами, спешившими в Сарыкамыш.
14-го же декабря части 10-го турецкого корпуса, наступавшие через Ид и Ольты, уже подходили также к Сарыкамышу крайним своим правым флангом вышли к Ново-Селиму и окончательно прервали всякую связь Сарыкамышской группы с Тифлисом.
Все содержание соображений генерала Мышлаевского, продиктованных им 14-го декабря утром, указывало, что не стремлением принять бой и пытаться разбить врага оно было проникнуто, а лишь одной мыслью — уйти во что бы то ни стало из-под удара, занесенного 3-й турецкой армией; и спасти хотя бы остатки войск группы, которые могли бы послужить ядром для создания в глубоком тылу новой армии.
Правда, сами соображения еще не были приказом об общем отходе, который только что был отменен по настоянию приехавшего генерала Юденича, а лишь предположениями о цели действий, если обстановка у Сарыкамыша не улучшится.
Но она и не могла еще стать менее опасной, так как и турки только заканчивали сосредоточение всех сил, брошенных ими в обход Сарыкамышу, и мы еще не закончили переброску частей для обороны Сарыкамыша.
Вот почему новые известия и о решительном наступлении турок в районе Сарыкамыша, которое они вели в течение всего дня 14-го декабря, и о выходе турок к Ново-Селиму — на половине пути между Карсом и Сарыкамышем — по-видимому, произвели на генерала Мышлаевского столь сильное впечатление, что он пришел к заключению о безвыходности положения войск Сарыкамышской группы и решил оставить войска и уехать в Тифлис.
Действительно, в 8 часов утра 15-го декабря генерал Мышлаевский, в сопровождении генерал-квартирмейстера генерала Болховитинова, выехал в экипаже штаба 1-го Кавказского арм. корпуса плохой патрульной дорогой, единственно остававшейся еще свободной у войск группы, кружным путем, через Каракурт и Кагызман, в Тифлис для создания, как он говорил, новой армии и организации дальнейшей обороны Закавказья.
Не задерживаясь в Каракурте, он проследовал в тот же день далее в Кагызман[54].
Как раз в это время к Меджингерту подошла 1-я Кубанская пластунская бригада генерала Пржевальского. Шедшая с ней пограничная конная сотня была взята для сопровождения генерала Мышлаевского до Каракурта[55].
54
15-го декабря капитан 153-го пех. Бакинского полка Ефремов лично слышал разговор генерала Мышлаевского по телефону в Каракурте, требовавшего себе новый конвой для дальнейшего следования в Кагызман. Данные в архиве Е.В. Масловского.
55
Генерал Пржевальский был вызван в штаб 1-го Кавк. корпуса, в котором, по его словам, царило паническое настроение. Данные нач. штаба 1-й Куб. пласт, бр. Архив Е.В. Масловского.