Риббентроп сдержал слово. По существу, он собственными руками прекратил фактическое участие Японии в своем детище – Антикоминтерновском пакте. Но самолюбивые японцы не простили «предательства» Германии и заключенного за их спиной советско-германского договора. И уж тем более они не намеревались не моргнув глазом проглотить назидательные указания о направленности их внешней политики.
Поэтому с 1939 года Япония обретет новую идею. Она отзовется атакой Перл-Харбора, и, как следствие этого, США превратятся в действенного союзника СССР во Второй мировой войне. Таким образом, одним росчерком пера Молотова на заключенном пакте Сталин укрепил безопасность страны на Дальнем Востоке вплоть до завершения будущей войны с Германией. Уже только одно это последствие соглашения с Германией имело далеко идущее, неоценимое стратегическое значение.
На этой встрече Сталину удалось достичь очень многого в германской политике. В конкретных исторических условиях он выжал все возможное из заинтересованности немцев. Отвечая на вопрос Сталина о взаимоотношениях Германии с Турцией, Риббентроп пожаловался:
«Мы имеем сведения, что Англия потратила пять миллионов фунтов стерлингов на распространение антигерманской пропаганды в Турции».
Сталин «подогрел» обиды министра, попутно дезавуировав наличие с его стороны намерений о заключении соглашения с Англией против Германии. Он сказал:
«По моей информации, суммы, затраченные Англией для подкупа турецких политических деятелей, много больше пяти миллионов фунтов. И вообще поведение английского правительства выглядит очень странным. Как вы знаете, недавно мы начали переговоры с британской миссией, и вот в течение этих переговоров британская миссия так и не высказала Советскому правительству, что же она в действительности хочет».
На доверительный жест Сталина Риббентроп отреагировал «пинком» в сторону Альбиона.
« Англия , – откровенно признал министр, – всегда пыталась и до сих пор пытается подорвать развитие хороших отношений между Германией и Советским Союзом. Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство».
Конечно, такое признание не было откровением для Сталина. Но он не удержался от возможности пощекотать имперское самолюбие Риббентропа.
«Британская армия слаба , – поправил он. – Британский флот больше не заслуживает своей прежней репутации. Английский воздушный флот увеличивается, но Англии не хватает пилотов. Если, несмотря на все это, Англия еще господствует в мире, то это происходит благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать, – бросил почти в лицо собеседника прямой намек советский Вождь».
Это было не только оскорбительно-колкое обвинение в глупости, а и напоминание о немецком поражении в Первой мировой войне. Но он тут же завуалировал эти «оскорбления»:
«Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией».
По своей сути это пояснение являлось указанием на колониальную слабость англичан и обращало внимание собеседника на интересы Германии.
Риббентроп понял откровенные намеки Сталина. Но его задел болезненный укол, и, чтобы сохранить свое реноме, он тоже допускает «утечку» информации. Подчеркивая ее конфиденциальность, он даже слегка понизил голос:
«На днях Англия снова прощупывала почву с виноватым упоминанием 1914 года. Это был типично английский глупый маневр. Я предложил фюреру сообщить англичанам, что в случае германо-польского конфликта ответом на любой вражеский акт Великобритании будет бомбардировка Лондона…»
Подчеркивая свое влияние на Гитлера, министр иностранных дел Германии несколько блефовал. Но для Сталина была очевидна недальновидность и бессмысленность такой стратегии немцев, поэтому он напомнил:
«Несмотря на свою слабость, Англия будет вести войну ловко и упрямо. А если еще учесть ее союз с Францией, то надо помнить, что Франция располагает армией, достойной внимания».
Риббентроп еще не осознал, к какой мысли направляет его собеседник. И пытался преувеличить защищенность немецких границ:
«Французская армия численно меньше германской. В то время как наша армия в ежегодных наборах имеет по триста тысяч солдат, Франция может набирать ежегодно только сто пятьдесят тысяч рекрутов. К тому же наш Западный вал в пять раз сильнее, чем линия Мажино. Если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена…»
Конечно, говоря о Западном вале, Риббентроп выдавал желаемое за имеющееся: в это время «линия Зигфрида» большей частью существовала лишь на бумаге – она только строилась. Но поразительно, что в этом, казалось бы, непринудительном и поверхностном диалоге Сталиным практически была исследована вся последовательность действий Гитлера на два будущих года – до момента нападения на СССР.