Но оброк в те времена не обходил стороной ни одно сословие: его платили и служилые люди, и духовенство. Не миновали, ни одно сословие и государственные повинности — стрелецкие и чрезвычайные. И это было узаконено тем же Уложением 1649 года. Крестьяне пользовались правами других сословий — и общего суда, и самостоятельного договора, и собственности. Они лично не прикреплялись к владельцу земли. Вотчинник не мог оторвать крестьянина от земли или продать его. Крестьянин и земля были неотчуждаемы друг от друга. Но в 80-е годы XVII века правительство не стало замечать того, как землевладельцы самовольно начали накладывать на крестьян обязательства и подчинять их своей юрисдикции, а закон безмолвствовал. Появилась продажа крестьян без земли. Более того, 13 октября 1675 года она была узаконена. Крестьяне побежали с земли, забрасывая свои хозяйства. С 1698 года у тех землевладельцев, которые принимали беглых, отнимали землю, половина ее шла в казну, другая — владельцам беглецов.
Если Соборным Уложением создавалась правительственная землевладельческая крепость, то есть крестьяне закреплялись к служилому сословию, то к концу XVII века закон перестал вмешиваться во взаимное отношение между крестьянином и землевладельцем. Он преследовал одну цель— крестьяне должны быть плательщиками. Еще в 1681 году вместо «сохи», как единицы обложения, вводился «тяглый двор». Петр I указом 26 ноября 1718 года единицей обложения сделал «ревизскую душу». Общины и владельцы имений обязаны были платить определенную подать с каждого мужчины, даже с ребенка.
В этой реформе вот что примечательно, С введением подушной подати обложенными оказались не хозяйственные единицы, обладающие соответственным количеством земли, а уже отдельные личности. И тем-то окончательно было упрочено крепостное право. Почему? Да потому что к земле и ее владельцу, помещику, или общине прикреплялись теперь не одни тягловые хозяйства, а все поголовно. С этого времени вошла в употребление продажа населенных имений не с определенным количеством крестьянских хозяйств, а с определенным числом душ, то есть отдельных живых личностей! А далее не замедлила последовать продажа крепостных людей и без земли. Государство теперь требовало, чтобы владелец вносил подать, не заботясь о взаимных отношениях между крестьянином и господином. Крестьянин перестал быть ответственным перед государством, господин заменил ему государство. А раз так, то крестьянин в какой-то степени перестал быть основной и ведущей созидающей силой государства. И зашагал народ и его крестьянство по дороге векового замешательства. Допетровские заминщики только приоткрыли врата в темень этой дальней дороги, а Петр I распахнул их настежь!
Большая замятня
С древних времен крестьянин по гласным и негласным законам владел как хозяин и государственною и своею землею, обладал как собственник продуктами своего труда, был ответственным перед государством, имел свободу передвижения и выбор рода занятий. Всякий раз, как нарушался этот нравственно-духовный закон жизни человека на земле, так наступала замятня, всегда тлевшая в государстве. И татарщина, и Смутное Время в большой степени — плод этой замятии. И до середины XVII века тот закон соблюдался в народе и государственная деятельность была тому порукой. Хотя уже Соборным Уложением крестьянин лишался свободы передвижения, но он сохранял другие гражданские права — прибегал к суду, торговал и приобретал землю в собственность. Жили общинами и подворно, хуторами и выселками, выбирали старост и иные местные власти. Землевладелец имел дело по большей части с самоуправляемой общиной, а не с отдельным лицом, что умеряло его произвол.