Обновленное после реформ сельское хозяйство России круто шло в гору. Ежегодные урожаи зерновых уже составляли более 2 миллиардов пудов, из которых более 20 процентов направлялось за границу. Россия стала крупным поставщиком хлеба и других жизненных припасов в Европу. Она имела 26 миллионов голов лошадей и занимала по ним первое место в мире, 33 миллиона голов рогатого скота, 64 миллиона голов овец и 11 миллионов голов свиней. Годовое потребление мяса достигало 175 миллионов пудов. Половина всего льна вырастала на ее полях. Сахарная свекла занимала 300 тысяч десятин. В водоемах вылавливалось более 70 миллионов пудов рыбы.
В европейской России после освобождения госкрестьян у казны почти не оставалось удобных для обработки земель. Леса русского Севера и Сибири составляли ее богатство и постепенно вовлекались в экономное освоение. Министерство финансов превратилось в подлинное министерство народного хозяйства.
Однако все, кто хорошо знал сельский мир, видели, что крестьян освободили, а деревня продолжала падать. Подавляющая часть земель находилась в общинном владении. И с каждым днем крестьянское дело здесь не поправлялось, а разлаживалось, А как тому было не быть: сегодня вложил в землю труд и талант, а завтра они достанутся лодырю или пьянице, которые появились в общине. Одна только и тяга: как еще раздобыться землицей, а не улучшать ее. И нельзя было не видеть также и того, как из общины тянуло трудовой бессмыслицей, как поля уравненные становились полями разоренными. Общинные земли давали по 35 пудов хлеба, а не по 80 или 100, как во владельческих хозяйствах. Да к тому же, как показывала практика, двор, владевший менее чем 6 десятинами, не мог вести нормальное продуктивное хозяйство и защищать землю от природных невзгод, кормить не только свою семью, но и возрастающий народ. А такие хозяйства составляли 15— 20 процентов от всех крестьянских хозяйств, и многие из них стали разоряться.
Все говорило, что реформы 60—70-х годов не полностью разрешили крестьянский вопрос и главный из них— земельный. Землевладение оставалось запутанным, нечетким, ограниченным и, главное, слабо поддерживало нравственно-духовные основы жизни народа. Нравственная ответственность за землю ни на подворных владениях, ни тем более на общинных, которые занимали около 80 процентов всех крестьянских земель, а условиях их постоянного передела была невысока. А потому сельское хозяйство, созидаемое знанием земли и талантом его ведения, не поддерживалось даже на минимальном уровне. Плодородие возделываемых земель не только не возрастало, но и падало, особенно в южных лесостепных и степных губерниях. В черноземной полосе стала расширяться залежная система земледелия, а в нечерноземной— ляденая. Более 70—80 процентов всей обрабатываемой земли по северной окраине черноземной полосы было обращено в трехполье, которое за три десятка лет истощило плодородие почв, Только незначительные площади черноземных земель, входивших в частновладельческие хозяйства, удобрялись под озимью. В таких же хозяйствах нечерноземной полосы вводили четырехполье — оборот корнеплодов и травосеяние, а также удобряли одно из полей — озимое.
И начало сказываться нерачительное отношение к земле. Природные бедствия в XIX веке стали частыми гостями в наших лесостепях и степях: сорок неурожайных лет пережил наш народ в этот век. Особенно эти бедствия стали наступать в его второй половине: они повторялись через каждые 10—12 лет. Жестокие пыльные бури разразились в 1876, 1885 и 1886 годах и опять «мгла тяготела небо» подолгу. А страшные засухи, суховеи, пыльные бури и следовавшие за ними неурожаи, полуголодные и голодные 1890—1893 годы надолго оставалась в памяти народа. А гигантский пыльный смерч 1896 года прошел от Сибири до Украины, уничтожая на своем пути посевы.
В. В. Докучаев и его соратники пытались поправить положение в степях, восстановить их плодоносную силу, уменьшить природные невзгоды с помощью внедрения в земледелие мер, разработанных тогдашней наукой, но заложили лишь почин в этом направлении, создав три опытных участка в степях. В ширь же степей докучаевское дело пошло слабо и без размаха, как того требовало их состояние. Более того, его автор подвергся со стороны некоторых влиятельных научных и сельскохозяйственных кругов неблагожелательной критике и даже травле. Вспомним статьи Костычева в адрес Докучаева! И В. В. Докучаев ушел из жизни в расцвете сил в возрасте 57 лет, не завершив задуманных дел.