Есть легенда, будто Яков, занимавшийся кроме химических исследований также математикой и астрономией, в конце концов сумел получить «живую» и «мертвую» воду.
Даже распорядился, чтобы после смерти его оживили…
Не оживили.
Похоронили на кладбище.
Столь дикая страна казалась алхимикам-иностранцам Клондайком.
Особенно, если учесть, что в Западной Европе «адептов» было намного больше, чем потенциальных инвесторов-покровителей…
Начиная с 16-го века, зарубежные алхимики неоднократно приезжали в Россию.
Они сулили царю, боярам и купцам открыть тайну, с помощью которой те многократно преумножат богатства…
Их чаяния не оправдались.
Наиболее «продвинутые» знали о существовании молодой науки «химии» и слышали о многочисленных скандалах в Европе, связанных с именем того или другого «адепта».
А самые «темные» просто боялись связываться с алхимиками, подозревая в чернокнижии…
Что же касается правительства, то при царском дворе уже были свои специалисты — их называли «алхимистами».
Как правило, это были европейские ученые, выписанные царем из-за границы.
Вот только алхимисты не занимались поиском философского камня[36].
Их деятельность была более прозаична и прагматична: они изготовляли лекарства или производили компоненты, необходимые придворным аптекарям.
Кроме того, на российских алхимистах лежала обязанность проводить экспертизу лекарств.
И царь, и придворные боялись, что их могут отравить.
Вот алхимисты и проверяли безопасность снадобий.
Чаще всего это устанавливалось самым простым и диким способом — снадобье подмешивали в корм домашним животным (кошкам, собакам…).
Или пробовали сами.
Если не умер — значит, все в порядке…
В XVIII веке профессия «алхимист» отошла в небытие.
Теперь людей всех профессий, связанных с использованием химических веществ, называли «химиками».
Еще немного позднее химиков, участвующих в изготовлении лекарств, стали называть фармацевтами…
Впервые профессия «химик» появилась в официальных документах при Екатерине II.
В 1782 году царица подписала «Положение о Тульском оружейном заводе».
Там сказано, что «при заводе полагается Химик, Механик и Архитектор».
Зачем на оружейном заводе химик?
Кроме оружия, там производилась еще азотная кислота — штатный химик-технолог был просто необходим…
Глава десятая
ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА — К ОБЫВАТЕЛЮ
Прусская строгость, запрет на герметические исследования в других странах и уничтожение алхимии развивающейся наукой химией, конечно, сыграли свою роль.
И все же правители еще полтора века клевали на посулы всяких проходимцев.
После падения Австро-Венгерской империи стали достоянием гласности секретные акты придворных и государственных архивов.
Выяснилось, что после 1866 года (была война с Пруссией и Италией) австрийцы должны были выплачивать контрибуцию, а денег не было.
Кто-то посоветовал императору Франц-Иосифу, как можно раздобыть много-много денег.
И с 1868 по 1870 годы на австрийскую монархию трудились три алхимика — один испанец и два итальянца.
За свои труды по превращению серебра в золота они попросили немало: 5 миллионов гульденов наличными сразу и еще 35 миллионов — в течение десяти лет (ценными бумагами).
На дворе был XIX век.
Да и Франц-Иосиф — император высококультурной Австрии, а не средневековый толстосум, не умеющий даже читать.
Монарх согласился финансировать исследования, но приставил к алхимикам доверенное лицо — химика Шретера, своего бывшего учителя.
Профессор Шретер сделал все, чтобы исключить возможность обмана.
Заезжие «адепты» должны были трудиться под его неусыпным контролем на территории имперского монетного двора.
Им запрещалось даже покидать территорию.
Чтобы доказать свое мастерство, алхимики должны были изготовить золото из половины фунта чистого серебра.
Серебро — исходный продукт — предоставлял монетный двор.
А Шретер ввел в него незначительные добавки секретных ингредиентов, которые должны были остаться неизменными и после трансмутации.
Зато, исследовав алхимическое золото, профессор мог обнаружить эти добавки и таким образом подтвердить, что тот самый слиток серебра действительно превратился в золото.
И — само собой разумеется — все оборудование (тигли, колбы…), какое только могло понадобиться алхимикам, Шретер был обязан выделить из своих личных запасов…
Казалось бы, у алхимиков не было ни малейшего шанса на мошенничество.
Но они все-таки сумели подбросить кусочек золота размером с горошину в расплав — трюк очень старый.
Разумеется, полфунта серебра от этого не превратились в полфунта золота.
Удалось выделить лишь то, что мошенники подбросили в тигель.
Этот кусочек золота был приобщен к составленному протоколу.
Зато опыты по отработке технологии превращения серебра в более благородный металл продолжались дальше — на протяжении почти двух лет.
Больше в расплавах золота не нашли ни грамма.
Отношения с алхимиками были прерваны, как бесперспективные.
Хорошо еще, что не посадили…
Австрийская монархия была, наверное, последним правительством, которое стало жертвой подобного обмана.
С середины XIX века шарлатаны и проходимцы целиком переключились на доверчивых обывателей.
В 1860 году, например, венгерский беженец Николаус Папафи создал фирму, уставной целью которой было превращение свинца, висмута и некоторых иных неблагородных металлов в золото.
Папафи сумел заинтересовать своими исследованиями деловой мир Англии.
Дела фирмы «Папафи, Барнетт, Кокс и Ко», расположенной на Лиденхолл-стрит, шли хорошо.
Средства инвесторов текли рекой.
А однажды туманной лондонской ночью глава предприятия сбежал, оставив после себя долгов на 10 тысяч фунтов стерлингов…
Мистер Параф, другой международный аферист, действовал с большим размахом.
Сперва он отыскал в Нью-Йорке немало людей, которые дали ему большие деньги под баснословные проценты.
Параф обещал расплатиться с ними, когда начнет делать золото тоннами…
Затем он появился в Перу, «разведя» очередных состоятельных простаков на заверения, что знает, как превратить медь и медные руды в серебро.
Сорвав куш, тут же бежал…
В 1877 году он появился в Вальпараисо.
И здесь ему удалось найти спонсоров.
Но личность Парафа уже была известна полиции: его арестовали…
Находясь в камере предварительного заключения, Параф грозил всему миру:
— Когда я окажусь на свободе, моя месть будет заключаться в том, чтобы, изготовляя золото, обесценить его и потрясти все денежные рынки!
После суда и отбытия осужденного в места лишения свободы о нем больше никто не слышал…
В 1875 году некто Кистенфегер, немецкий аптекарь пенсионного возраста, стал искать через газету (солидную, «Мюнхер альгемайне цайтунг») компаньонов-инвесторов, желающих наладить промышленное производство золота.
Герр Кистенфегер уверял, что несколько лет назад он в присутствии известных химиков успешно осуществил трансмутацию.
Теперь ему не хватает только капитала, чтобы поставить дело на широкую ногу…
Несмотря на сомнительность заявления, желающие нашлись.
Потом сильно об этом пожалели…
В 1882 году американец по фамилии Визе приехал в Париж и потряс общество рассказами, что он умеет делать золото.
Мошенник произвел сильное впечатление.
Князь Роган и граф Шпарре — видные представители парижской знати — дали ему несколько тысяч франков.
36
Если в свободное от государевой службы время они и искали философский камень, то больших успехов явно не добились.
Во всяком случае, никаких сведений об этом нет…