Политические вожди раннего исламского государства почти все были из числа мухаджиров, тех курайшитов из Мекки, которые с самого начала поддержали Мухаммада; ансары Медины были в основном, хотя и не полностью, отстранены от военной власти. Однако маловероятно, чтобы завоевание шло с таким успехом, без опытных военачальников из числа оставшихся в Мекке курайшитов. Начиная с 628 года все больше влиятельных членов племени примыкали к Мухаммаду. За это многие из них вознаграждались важными постами при новом порядке. Когда при Абу Бакре начались завоевания, он избрал многих своих командующих из числа этой группы. Среди них был Халид ибн аль-Валид, которого Абу Бакр послал подавить недовольство в Йамаме в Восточной Аравии, а затем он возглавил мусульманские армии в Ираке и в Сирии. Другим представителем той же группы был Амр ибн аль-Ас, влиятельный курайшит, который согласился перейти к Мухаммаду в 628 году при условии, что его «прошлые грехи (т. е. его прошлое сопротивление Мухаммаду) будут прощены» и его «допустят к участию в делах»[8]. Амр был типичным представителем новой элиты, считавшей, что по общественному положению они превосходят первых сторонников Мухаммада. Он унаследовал земли под Таифом, знаменитые своими виноградниками и изюмом, и однажды, забывшись ненароком, сказал посланцу халифа Умара, что его, Амра, отец одевался в шелковые одежды с золотыми пуговицами, когда отец Умара зарабатывал сбором хвороста. Амр по-прежнему играл важную роль в завоевании Сирии, после чего возглавил мусульманскую армию в Египте.
Возможно, самым разительным примером вербовки прежних врагов в новую элиту был род Абу Суфйан. Его глава Абу Суфйан был богатым мекканцем, придерживался старых традиций и являлся убежденным противником Мухаммада и его новой веры. Его сыновья быстро заметили, какие возможности открывает новый порядок и обращение в ислам. Так Муавийя стал одним из секретарей Мухаммада. Муавийю и его брата Йазида послали в собиравшееся в Сирии мусульманское войско. Их отец уже владел там землями. Йазид стал правителем завоеванных территорий, но вскоре умер от чумы, а Муавийя выжил, стал первым правителем Сирии, а позже, после 661 года — халифом. Он также претендовал на звание основателя мусульманского флота в Восточном Средиземноморье.
В Хиджазе есть древний город Таиф, расположенный высоко в горах над Меккой. Таиф был укрепленным городом с садами и зеленью — в нем спасались от палящего летнего зноя жители Мекки. Правило там влиятельное племя такиф — стражи городского святилища, посвященного богине аль-Лат. Подобно многим в Мекке, Такафи, это имя носили члены племени, присягнули на верность Мухаммаду в последние годы его жизни. Они стали младшими братьями курайшитов в деле распространения ислама, и особенно в завоевании и в первой администрации Ирака.
Члены этой новой элиты ни в коей мере не были бедуинами. Они вышли из городских и торговых родов. Они гордились добродетелью «хилм» — самообладанием и пониманием политики. Они являли собой резкий контраст с бедуинами, которых считали вспыльчивыми и ненадежными, полезными в военных делах, но нуждающимися в контроле и управлении. Однако их партнерство, или взаимодополняемость, оказалась ключом к успеху первых арабских завоеваний, когда элита городов Хиджаза использовала и направляла воинственную энергию бедуинов для достижения своих целей.
После смерти Мухаммада в 632 году все будущее ислама повисло на волоске. Несколько недель оставалось неясным, сохранится ли новая общность или распадется на враждующие партии. Будущую историю большой части мира определили действия немногих людей, споривших и договаривавшихся в Медине. Мухаммад не оставил признанного наследника. Он ясно выразил мысль, что он — «печать пророков» — последний в цепи посланников божьих, начинавшейся от Адама. Ансары Медины, по-видимому, оставались верны исламу как религии, но не желали более признавать политической власти курайшитов: в конце концов, эти люди явились к ним как беженцы, город радушно принял их, а теперь они захватили в нем власть. Их особенно раздражало, что новообращенные курайшиты, резко противодействовавшие Пророку в то время, когда они сами сражались за него, теперь получили самые влиятельные посты. Собираясь в тенистых двориках своих домов, они вели споры, и явно склонялись к мысли, что ансары должны получить независимость и сами править своим городом.
Пока бушевали споры и кипела борьба идей, соперники ансаров действовали быстро и эффективно. Ансары не успели еще прийти к окончательному решению, когда Умар ибн аль-Хаттаб принял власть Абу Бакра и присягнул ему как «халифу Аллаха», наместнику Бога на земле[9]. После столь впечатляющего жеста и курайшиты, и ансары, хотя и менее охотно, должны были признать главенство Абу Бакра. Во всяком случае, так все описывается в ранних арабских источниках, и звучит это правдоподобно. Это было решение государственной важности. Одним жестом Умар достиг нескольких целей. Он показал, что у Пророка должен быть один преемник, вождь всей общины, как курайшитов, так и ансаров. Он также указывал, что вождь должен принадлежать к числу мухаджирун, первых обращенных из Мекки. Мекка становилась религиозным центром новой веры, но политическая власть базировалась в Медине, и именно из Медины два первых халифа направляли ход великого завоевания.