Главным в Иерусалиме был недавно назначенный патриарх Софроний. Это был греческий церковник, образованный и утонченный — живой контраст грубым бедуинам. Для Софрония явление арабов было знаком гнева Господа на грехи христианских народов. В пылкой проповеди он обрушился на верующих: «Отчего идут на нас войной? Отчего умножились вторжения варваров? Отчего восстали на нас ряды сарацин? Отчего не унимается кровопролитие? Отчего птицы небесные пожирают тела людей? Отчего осмеян Крест? Отчего на самого Христа, подателя всех благ и светоча нашего, воздвигается хула устами варваров? Сарацины, — продолжал он, — нежданно поднялись против нас за грехи наши и истребляют все в жестоком зверстве с нечестивой и безбожной дерзостью». Вот подлинный голос высокой греческой культуры, устрашенной и отчаявшейся при виде завоевания Сирии мусульманами.
При всем презрении и отвращении к арабам военное положение вынудило Софрония вступить с ними в переговоры. Он, однако, настаивал, что сдаст город только самому халифу Умару. Сдача Иерусалима вошла в историю и легенды и изобилует примерами для тех, кто интересуется отношениями между мусульманами и христианами.
Возможность представилась, когда Умар посетил Сирию. Как обычно, арабские истории противоречат друг другу относительно времени этого события и даже относительно того, побывал ли там халиф один раз или несколько. Наиболее вероятный сценарий таков: халиф прибыл в Джабийю в 637 или 638 году. Пока он находился там, решая множество административных вопросов, к нему прибыла делегация из Иерусалима для выработки условий. Посланцы приехали верхом и с мечами, и кое-кто в мусульманском лагере принял их за вражеский отряд. Однако халиф, в своей неизменной мудрости, уверил всех, что те прибыли лишь для переговоров. До нас дошел предполагаемый текст соглашения:
Во имя Господа, милостивого и милосердного! Вот заверение в безопасности (аман), которое слуга Господа Умар, повелитель правоверных, дает жителям Иерусалима. Он обещает безопасность им самим, их имуществу, их церквям, их крестам, больным и здоровым в городе, и всем обрядам их веры. Церкви не будут заняты мусульманами и не будут уничтожены. Ни им, ни земле, на которой они стоят, ни их имуществу не будет ущерба. Не будет насильственного обращения. Ни один иудей не будет жить с ними в Иерусалиме.
Народ Иерусалима должен платить подати (джизья), подобно жителям других городов, и должен изгнать византийцев и разбойников. Те из жителей Иерусалима, которые пожелают уйти с византийцами, взяв свое имущество и покинув свои церкви и кресты, будут в безопасности, пока не достигнут своего убежища. Сельские жители, укрывшиеся в городе от войны, могут остаться в городе, если согласятся платить подати как горожане. По желанию они могут уйти с византийцами или вернуться к своим семьям. У них ничего не возьмут до первого урожая.
Если они будут платить подати, как обязались, то условия, изложенные в этом письме под заветом Господа, на ответственности Его Пророка, халифов и правоверных[32].