А через несколько дней на грязную и вонючую дощатую мостовую порта въехала роскошная карета с шестеркой цугом. Взволнованный и обескураженный Литта, выбежав на палубу, увидел герб Скавронских и застыл.
Разодетая по последней моде Екатерина Васильевна, подобрав юбки, ничуть не смущаясь ни грязи, ни запаха, прошла по сходням на корвет. Пораженные таким «визитом запросто», матросы даже не построились на палубе, как полагалось, а только, сгрудившись, начали пялиться на роскошную красавицу. Но и это ни капельки не смутило ее. Графиня подошла к пораженному командору и проговорила, как само собой разумеющееся: «Хочу посмотреть, как вы тут».
Еле пришедший в себя Джулио повел ее в каюту. Гостья была столь естественна, что ему и в голову не пришло, что его корабельное жилище — все равно что келья монаха, что вход сюда женщины — грех. Какой грех, какой женщины? Для Джулио Литты она была Мадонной, а ее посещение — явлением богини. Он и сам не помнил, как показал ей свою святую реликвию — картину Леонардо. Екатерина смотрела долго и нежно, а потом прошептала: «Я стану думать, что, когда вы смотрите на нее, вы глядите на меня. И стану воображать, что сопровождаю вас, что всегда с вами…»
Красавица порывисто вздохнула и вышла. Джулио не осмелился ее догнать. К чему? Да и что он сможет дать этой таинственной женщине? Он же монах.
Русская любовь итальянской Мадонны
Наутро корвет «Пелегрино» снялся с якоря и покинул неаполитанскую гавань. Литта заперся в каюте и сел писать отчет о переговорах с графом Скавронским. Но перед глазами стояло кроткое и нежное лицо супруги российского посланника.
Теперь, вынимая заветный образ, Джулио Литта знал, что Мадонна есть и на земле — живая и трепетная. И он был уверен, что это именно она помогает ему выжить в его нелегкой морской жизни и кровопролитных сражениях. И когда императрица Екатерина II попросила у Мальтийского ордена прислать «сведущего в морском деле человека», Джулио Литта с трепетом отбыл в русскую столицу — город, где когда-то жила его «Мадонна» Екатерина и куда она, по сведениям мальтийских агентов, вскоре собиралась вернуться. Литта достойно проявил себя на российской военно-морской службе. Начал учить русский язык и даже стал именоваться на русский манер — Юлием Помпеевичем.
За блестящую победу над шведами в морском сражении при Роченсальме 13 августа 1789 года он был награжден золотым оружием, орденом Святого Георгия и пожалован чином контр-адмирала. Но все эти регалии не очень-то радовали Литту: прелестная Екатерина Скавронская не спешила возвращаться на родину.
К тому же не все битвы можно было выиграть. После одной из неудач Джулио подал в отставку и вернулся на Мальту. Там он и узнал, что в конце ноября 1793 года граф Скавронский умер от чахотки, а его молодая вдова намерена вернуться в Петербург. Джулио снова стал рваться в Россию.
…Ноябрьским утром 1796 года в ворота Гатчинского замка, столь любимого недавно воцарившимся императором Павлом I, въехало сорок (!) карет. Повозки странников были покрыты пылью, но на их дверцах золотом блистали толстые обручи, в которых белели кресты Мальтийского ордена. Возницы осадили коней у подъездного крыльца, и под фанфары трубачей, спрыгнувших с запяток карет, дверцы передней кареты отворились, и возник полномочный министр-посланник Мальтийского ордена — «командор разных командорств» граф Джулио Литта. Склонившись в приветственном поклоне перед российским императором, он начал заранее приготовленную речь: «Странствуя по Аравийской пустыне и увидя замок, мы узнали, кто в нем живет — брат наш во Христе и рыцарстве!»
Низкорослый и малосимпатичный Павел, обожавший лесть и всяческие театральные эффекты, с детства влюбленный в подвиги рыцарей, был восхищен громадным красавцем, склонившимся перед ним в низком поклоне. Ну а уж когда Павел узнал, что Литта имеет полномочия ордена возвести русского императора в звание Великого магистра, кровь бросилась ему в голову, и он тут же пообещал мальтийцу исполнить любое его желание. «Я желаю стать подданным вашего величества! — галантно ответил Литта. — А еще — жениться на вдове графа Скавронского, ежели она даст свое согласие».
В 1798 году на пышной и торжественной церемонии в Георгиевском зале Зимнего дворца командор Джулио Литта возложил на Павла I символы отличия Великого магистра — священную кольчугу, крест Палермской Богоматери и золотую цепь. Павел же обратился к папе римскому Пию VI с просьбой за особые заслуги снять обет безбрачия с Джулио Литты, но оставить его в звании командора Мальтийского ордена. И эта беспрецедентная просьбы была удовлетворена!