Догадка сыщика, конечно же, подтверждается, и всех этих людей забирают в ЧК. Далее — дело техники…
Честно говоря, у нас не было намерения подвергать сомнению эту леденящую душу историю: в конце концов, реально действовавших подпольных антибольшевистских организаций в ту пору было более чем достаточно. Но при знакомстве с делом возникает огромное количество вопросов.
Зачем Урицкому вообще было привлекать угрозыск? Дело о явной контрреволюции, оно полностью и исключительно в ведении петроградской ЧК. В чём заключается та «уголовная начинка», которая «прослеживается» за политической прокладкой, совершенно непонятно…
Далее. В действиях «каморристов» прослеживается ярко выраженный идиотизм. Как же иначе расценить рассылку по домовым комитетам бредового «предписания»? Что оно даёт, кроме лишней головной боли? Вообще вся затея смахивает на выдумку недоучившегося гимназиста, выгнанного за неуспеваемость. Все эти «рикотари», «каморры», «благородные разбойники» и прочие «пещеры Лихтвейса» абсолютно не вяжутся с солидными людьми, представителями высших кругов общества, тем более (как «выяснилось» позже) готовившими контрреволюционный переворот! Хорошенькая конспирация: готовить переворот — и рассылать практически открыто дурацкие «постановления»! А что стоит одна только печать — православный крест вкупе с названием итальянской разбойничьей организации! (Не будучи националистом и антисемитом, автор настоящего исследования всё же считает, что подобное могло родиться только в голове человека, не имевшего отношения к православию, — но уж никак не у русского князя и людей его круга).
Теперь по поводу обыска и «разоблачения». Оставим несуразности рассказа на совести авторов. Скорее всего, сыщикам действительно удалось отыскать какие-то списки людей, занимавших до революции достаточно солидное положение в обществе.
Но ведь на самом деле это ничего не доказывает! Ну, список, ну, фамилии — а при чём тут контрреволюционная организация? В конце концов, почему человек не может иметь в записной книжке адреса и телефоны других людей?! Это что, уголовное преступление? (Видимо, понимая бредовость обвинения, Скрябин и Савченко приплетают ещё один список — на папиросной бумаге в кулоне. Непонятно только, он-то зачем Боярскому понадобился, раз все имена и телефоны уже были в записной книжке?).
Однако повторимся: на наш взгляд, и список, и организация — всё-таки были! Вот только никакой «каморры» — не было. На самом деле подоплёка проста (о ней вскользь проговариваются и авторы цитируемой нами книги). Князь Боярский действительно занимался вывозом драгоценностей и антиквариата своих высокопоставленных приятелей за границу! Это стало известно чекистам. Вот тут-то и вступил в игру Моисей Урицкий с его гимназическим увлечением бульварным чтивом. Ведь если бы дело шло просто о вывозе драгоценностей за рубеж, это была бы банальная уголовщина. То есть прерогатива уголовного розыска. А вот белогвардейско-итальянская мафия — это вам не баран чихнул! По линии «каморры» — это всенепременно «парни в кожаных куртках» с чистыми руками и холодной головой.
Во всей этой истории неясным остаётся одно: зачем Урицкому понадобились сыщики? Ведь на князя Боярского вышли чекисты. А этим ребятам напора и умения выбивать нужные сведения было не занимать! Скорее всего, «сыскари» просто были привлечены для проведения быстрой полномасштабной операции по изъятию ценностей (в восемнадцатом году и в милиции, и в угрозыске, и в ЧК ощущался недостаток людей; большинство воевало на фронтах гражданской войны). Своими силами чекисты просто бы не справились: нужно было провести огромное количество арестов в разных концах города, и сделать это практически одновременно, пока весть об аресте князя не распространилась и его клиенты не сумели принять меры предосторожности.
Но есть в истории «каморры народной расправы» обстоятельство, которое, казалось бы, подтверждает версию о контрреволюционном характере этой опереточной организации. Оно напрямую связано с преступным миром и ролью в нём представителей дореволюционных имущих классов.
Через некоторое время после разоблачения питерских «мафиози» в угрозыск обратился некий гражданин Церс и заявил, что его ограбили. Неизвестный в сопровождении ещё четырёх человек в военной форме, представившись комиссаром ЧК и предъявив ордер на обыск, проник в квартиру Церса. Далее грабители связали хозяина, перерезали телефонные провода и, угрожая револьвером, забрали из тайного хранилища, указанного Церсом, 100 тысяч рублей, а также 800 финских марок.