Николай II доверил свои переживания дневнику: «Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» Но встретился он сначала с солдатами, а затем и с отобранными полицией «благонадёжными» рабочими — 19 января: «Принял трёх раненых нижних чинов, которым дал знаки отличия Военного ордена. Затем принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов Петербурга, которым сказал несколько слов по поводу последних беспорядков... Вечером пришлось долго читать; от всего этого окончательно ослаб головою». Он считал, что в стране есть всего лишь «беспорядки», которые можно потушить 50 тысячами рублей, пожертвованными для раздачи вдовам и сиротам. В созданной «Комиссии для выяснения причин недовольства рабочих в г. С.-Петербурге и его пригородах и изыскания мер к устранению таковых в будущем» рабочие участвовать отказались.
«Государь, революция уже началась», — заявил 18 февраля Николаю II новый министр внутренних дел А. Г. Булыгин. И в тот же день с амвонов всех церквей огласили царский манифест, грозивший решительно искоренить крамолу и призывавший к борьбе с внутренними врагами, помышляющими «разрушить существующий государственный строй и вместо него учредить управление страной на началах, отечеству нашему не свойственных».
Николай II всегда шёл на уступки только под давлением обстоятельств. Так было и в августе 1905 года, когда был объявлен манифест о созыве законосовещательной Государственной думы. Но всеобщая политическая стачка в октябре охватила 120 городов России и практически прекратила железнодорожное сообщение по всей стране; бастовали даже Государственный банк и типография, где печатались правительственные документы. В деревне возникли революционные комитеты, Советы крестьянских депутатов; появились «крестьянские республики». 12 октября министры доложили царю, что военной силой для подавления «смуты» они не располагают — солдаты ненадёжны, а верные войска с Дальнего Востока доставить нельзя. Лишь после того, как высшие сановники империи во главе с Витте объяснили царю безвыходность положения, он подписал 17 октября манифест о «даровании» народу гражданских прав и законодательной Думы.
«Конституционное самодержавие»
В те дни царь Николай II был готов бежать из Петергофа за границу на германском военном корабле, но революции не хватило сил для упразднения монархии. Её результатом стала новая политическая реальность: в стране впервые появились парламент и более пятидесяти легальных политических партий, сотни профсоюзов. Разрешались — правда, под контролем полиции — съезды и собрания. Была упразднена предварительная цензура для книг, восстановлена автономия университетов, сокращены рабочий день и сроки военной службы, восстановлена автономия Финляндии и разрешён выпуск газет и журналов на национальных языках. Миллионы людей впервые приобрели опыт организации, борьбы за свои права, получили возможность открыто выражать свои взгляды, потянулись к печатному слову и культуре — стали превращаться из верноподданных в граждан.
Двадцать седьмого апреля 1906 года залы Зимнего дворца заполнила пёстрая толпа. Придворные с недоумением и страхом рассматривали «гостей» в потёртых пиджачных парах, а то и в крестьянских свитках. Неловко чувствовал себя и хозяин. Николай II заявил депутатам созванной вопреки его желанию Государственной думы, что для «благоденствия государства необходимы не только свобода, но и порядок на основе права». Революция сделала невозможным возвращение к прежнему патриархальному самодержавию. Но после окончания процедуры, когда думцев отправили на пароходах по Неве в Таврический дворец, императрица-мать увидела на лице сына слёзы и услышала его обещание: «Я её создал, и я её уничтожу... Так будет».
Принятые в апреле 1906 года Основные законы Российской империи создали такое политическое устройство, определить которое затруднялись и современники, и исследователи. Бюрократы вроде С. Ю. Витте и П. А. Столыпина употребляли формулировки типа «представительный образ правления». Учёные-правоведы говорили о «думской монархии» или «особом типе монархического конституционализма». Николай II полагал: «В России, слава Богу, нет конституции» — и столь же искренне не понимал никакого народного представительства, называя его «парламентриляндией адвокатов».