В центре находился очаг, огонь горел и сейчас, хотя пора была летняя. Огонь горел всегда. Он освещал, на нем готовили пищу и обжигали глиняную посуду. Гена видел себя сидящим у очага. Он обдирал кору с тонких ивовых веток, затем, с одной стороны, расщеплял конец остро заточенным ножом, и вставлял в прорезь отлитый из бронзы наконечник. Затем тонкой полоской кожи обматывал расщепленную ветку, так чтобы наконечник держался крепко. Он делал стрелы. Пока земля не укуталась белым одеялом, надо охотиться.
Молодая женщина сидела рядом. Каменным пестиком она растирала в горшке зерно, чтобы, добавив воды, замесить крутое тесто и сделать лепешки. Она разомнет их руками, выложит на дно большого круглого, с низкими стенками, сосуда, и испечет на огне.
И тут к Генке, а точнее, к мужчине, которым он себя видел, подошла маленькая девочка. Она была загорелой, с растрепанными волосами, закутанная в кусок холщовой материи, перехваченной кожаным пояском. Девчушке было лет пять, на шее у нее красовались бусы, сделанные мамой из малюсеньких глиняных шариков. Малышка протянула к нему руку. На раскрытой ладони лежала фигурка человека из глины, с обломанными ручками. Девочка была расстроена, она нахмурила бровки, и нижняя ее губа выдвинулась вперед.
Мужчина потрепал дочку по голове, успокаивая. Вышел на улицу, зачерпнул из вырытой небольшой ямки немного глины, которая хранилась здесь, залитая сверху водой. И вернулся в дом. Он сделает дочке новую куколку, еще лучше прежней.
***
Геныч проснулся, и не сразу понял, где он. Брезентовые своды палатки, посапывание спящего рядом Костяна, вернули его в реальность, археологическую экспедицию и 1989 год. Гена посмотрел на свои руки. Обычные руки пятнадцатилетнего парнишки, а не огрубевшие мозолистые ручищи взрослого мужчины, главы семейства. Тем не менее, ощущение от сна было настолько реальным, что Генычу хотелось стряхнуть его с себя, как наваждение. Он оделся и вышел на улицу. Как будто хотел убедиться, что снаружи стоит их лагерь, с палатками и тентами, а чуть дальше находится раскоп, размеченный на квадраты.
Июньское утро в степи прекрасно. Прохладный воздух, напитанный ароматами разнотравья, солнышко еще греет ласково, птички огалтело чирикают в кустах, и как будто вся природа радуется пробуждению после темной короткой ночи.
Дежурные уже суетились возле костра. Они удивлением посмотрели на Геныча, направляющегося к реке, и помахали ему. Паренек поднял руку в ответ. И от того, что он увидел сверстников, ему сразу полегчало. Он пошел к темной и тихой Омке. Эта узенькая извилистая речка всегда действовала на него успокаивающе. На мостках Гена сел на колени, клонился над водой и умылся. Прохладная мягкая вода смыла с него сонливость и освежила. Он увидел свое отражение и окончательно убедился, что он Гена Мухин, ученик, теперь уже девятого, класса.
***
Ирина решила сделать сегодня выходной. Раскоп размыло, в ямках стояли лужи, работать так нельзя. Утро было свежим и ясным. И вчерашний день, со всеми его происшествиями, казался страшным сном. Ливень вчера кончился уже около десяти. После этого дежурные разогрели остатки обеда и накормили отряд. Папандопуло, протрезвев и извинившись раз сто, ушел домой. Образ гневной Люськи не давал ему покоя. Сказал: «Москвич» пусть стоит. Завтра приду с канистрой бензина, заправлю, и заеду за вашим хлопцем». Генка стал отнекиваться, мол, он себя хорошо чувствует, не поедет к доктору. Ирина оборвала его на полуслове и сказала:
— Не поедешь — тогда пойдешь пешком. — видно было, что терпение ее иссякло. Гена промолчал и отвернулся.
Алиска тоже пришла в себя. Сидела за ужином бледная, но хотя бы поела.
Сегодня за завтраком отряд собрался в полном составе. Дежурили Лёха, Кирилл и Брёма. Алексей преобразился — сделал себе повязку на лоб, и все время махал палкой, раздавая указания. Кирилл с Брёмой дежурили первый раз. И, судя по всему, вообще готовили еду впервые в жизни. Не удивительно, что гречка оказалась сырой и подгорела, а от крепкости чая глаза лезли на лоб.
Тем не менее, даже такой завтрак не испортил настроения ребятам. Жара спала, выходной! Можно отоспаться и накупаться вдоволь!
Геныч со Стасом с Ириной Алексеевной пошли к доктору. «Москвича» на дороге не было. Папандопуло, со слов местных жителей, отогнал машину в деревню, и находился под домашним арестом у Люськи.
Врач измерил у ребят давление, температуру, проверил у глазное дно, ухо, горло и нос. Выяснилось, что у Геныча рана на затылке несерьезная, поцарапана кожа. У Стасика, возможно, легкое сотрясение возможно, поэтому предписан спокойный режим и обильное питьё.