Лёша же выскочил быстро и заверещал:
— Полог, между прочим, общественный! И мы тоже можем под ним лежать, сколько захотим!
— Вот берите, натягивайте сами и лежите сколько хотите! А этот — наш! И наши вещи нечего трогать! — Любка разошлась. Они с Алиской вытянули полог из-под Костяна. Взяли журналы. Оставалось забрать спальник.
Костя, по — прежнему, на нем лежал. Теперь уже из принципа. Скрестив на груди руки, он насвистывал мелодию «Гоп — стопа». Лёша ухмылялся.
Девчонки попытались столкнуть громилу со спальника, но это было им не под силу. Они решили позвать кого — нибудь на помощь и побежали в лагерь. Из старших ребят у костра был Серега. Он разводил костер. Рядом сидел Рома, и обдирал кору с березового полена. Эти ничем не помогут. Только посмеются. Удав, скорее всего, заступится, но Костя его не послушает. Повлиять на него смогут только Ирина, Ветров и Геныч. Ирину Алексеевну впутывать не хотелось, но пришлось, так как Генка с Сеней ушли в деревню.
И вот они, уже втроем, вернулись на место, так сказать, происшествия. Костян лежал, положив руки под голову, Лёша сидел на краешке спальника. Увидев Ирину, оба вскочили.
— Ребят, разве можно так с девчонками? — спросила их Ирина Алексеевна. — Не можно. Завтра дежурите. Вдвоём.
Лёша с ужасом посмотрел на Костю и издал тихий стон. Костян разбушевался:
— Ирина Алексеевна! За что? Почему вдвоем? Все по трое дежурят!
Та вздохнула. Она уже пожалела, что согласилась взять Костю в экспедицию. Рассчитывала, что такой здоровяк будет им полезен. А он и в кружок — то толком не ходил. А теперь вот отсиживается, ни черта не делая. Еще и девчонок вздумал обижать.
— Костя. Это не обсуждается. Не нравятся наши порядки — могу отправить тебя домой. Хоть завтра.
— Да ладно, чего вы сразу… Подежурим. Лёшка вот готовит хорошо, правда же? — сказал Костик, обращаясь к приятелю. Тот поежился и пролепетал что — то нечленораздельное. У него было тяжелое предчувствие.
Ирина ушла. Алиска свернула свой спальник. И девочки пошли в палатку с торжествующим видом.
***
За несколько часов, что прошли до ужина, Октябрина Осиповна успела посмотреть не только лагерь и раскоп. Она сходила на курган, побывала в хозпалатке и даже в погребе. Камералка, где мылись, шифровались и хранились находки, вызвала у нее особый интерес. Особенно ценные находки, найденные вчера. Ирина Алексеевна показала обе, сопроводив небольшим рассказом о культуре и быте позднеирменцев. Директор Барабинского Музея чуть не плакала, когда взяла реликвии в руки.
— Подумать только… Им почти три тысячи лет! Это зеркало, оно изумительно! Ведь вы передадите его в Эрмитаж, Ириночка?
— Ну… Я не уверена, что прямо в Эрмитаж. — ответила Ирина.
— Если в Эрмитаж не возьмут, имейте в виду — Барабинский Краеведческий Музей будет счастлив такому экспонату. Вы понимаете, у нас никакого финансирования, коллекции давно не пополнялись… — и они перешли к общей для них, злободневной теме содержания музея.
За ужином Ирина Алексеевна постаралась сесть от Октябрины подальше.
Когда дежурные закончили раздачу, и все сидели с тарелками тушеной картошки, Ирина встала и объявила:
— Ребята, вчера был особенный день! Благодаря вашей добросовестной работе, у нас есть две очень ценные находки. А, как вы знаете, за это полагается награда! Костя и Лёша — вот ваша сгущенка!
Все зааплодировали. Костя взял банку и приложил ее к груди.
— Вторая банка осталась ничья, так как Таня с Леной уехали. А вчера за ужином, как вы помните, было не до этого…, и я решила, что отдам ее тому… — над столом повисла тишина. — Кто завтра раньше всех встанет!
— О, нам опять повезло, что ли? — закричал Костя. — Мы же завтра дежурим!
— Кроме дежурных, — уточнила Ирина. — Вы уже получили свой приз.
— Так нечестно! А если бы я завтра я не дежурил, я бы мог еще одну банку заработать! — расстроился Костян.
— Кто? Ты? Рассказывай! — ребята покатились со смеху.
***
В эту ночь, засыпая, Геныч уже знал, что снова увидит тот странный сон. Ему казалось, что, стоит ему закрыть глаза, он неведомым образом перенесется в другую реальность и в другое тело. Но, в то же время, в этой новой, параллельной жизни, было как будто что — то знакомое. И оно манило, и пугало одновременно.
Еще один Сон Геныча
Теперь он уходил на охоту. За спиной у него был лук, кожаный мешочек со стрелами висел на поясе. В руке мужчина держал копье, с острым бронзовым наконечником. Девчушка, для которой он лепил куколок, подбежала и обняла его за ногу. Женщина подошла и что — то сказала на своем языке. Голос ее был ласковым. На руках у нее сидел годовалый малыш, и теребил мамины волосы.