Сердце молодого вождя было темным. Старец почувствовал это еще когда Сэю было десять. Он поймал змейку, и отрубил ей голову. Но не сам этот факт насторожил старца. А то, что он не увидел в этом ребенке ни капли жалости. Вот и сейчас, Сэй рассказывал сородичам, которые вышли его встречать, о том, что волчат нет в берлоге. Возможно, волк — отец перенес их в другое место, говорил он. Старец слушал его голос, и не разбирая слов, знал, что Сэй лжет. Он просто физически ощущал серый едкий дым, который разливался из уст молодого вождя вместе со словами.
Старец тяжело вздохнул и побрел домой, помогая себе посохом. На сердце его лежал тяжелый камень. Привкус едкого дыма был ему знаком… Где же он почувствовал то же самое? Укладываясь на свое ложе, покрытое соломой, он вспомнил — это было, когда Сэй рассказывал про то, как его отец сорвался с лестницы.
«Великие духи степи, заберите меня», — попросил старец, засыпая. «Я не хочу видеть того, что будет на моей земле дальше».
Сон Лёшки
Лёша отнесся к амулету серьезно. Ему казалось, он был почти уверен, что увидит себя вождем, или героем. Он предвкушал славные подвиги и победы. Но приснилось ему совсем не это.
Он мальчик, лет девяти, сидит с мамой у очага, греется. На улице зима. Они ждут папу с охоты. Хоть бы сегодня ему повезло, пусть он подстрелит куропатку или зайца. Тогда у них будет еда хотя бы на несколько дней.
В селении запасы пищи давно закончились. Все лето молодой вождь бездумно забивал баранов. Он целыми днями скакал на своем коне. Приглашал соседей в гости и устраивал для них пышные пиры. Некоторые сородичи, глядя на все это, перестали работать. Другие устали работать за себя, и за тех, кто ничего не делал. Дошло до того, что однажды охотники, собираясь в лес, не нашли в селении наконечников для новых стрел. Стали все чаще случаться драки и конфликты, и некому было рассудить их участников.
— Мама, а когда все станет, как прежде? — спросил мальчик.
Мать тяжело вздохнула.
— Не знаю, сынок. Наверное, когда у нас будет новый вождь…
— А расскажи легенду о Новом вожде!
— Сколько раз рассказывала…
— Мама, ну пожалуйста!
— Ну хорошо. Однажды нашей старой целительнице было виденье. Как-то среди ночи кто-то зашел к ней в дом. Ты знаешь, она старенькая и очень плохо видит. Она спрашивает: «Кто здесь?». А мужской голос ей отвечает: «Я — новый вождь». Конечно, ведунья удивилась — как новый? Ведь когда она ложилась спать, был еще прежний. А он ей говорит: «Я не скоро еще стану вождем. Пришел сказать вам, чтобы вы верили — настанут лучшие времена. Будьте сильными». Так он сказал и испарился.
— И что, она его совсем не разглядела?
— Плохо разглядела. Но запомнила, что на правой руке у него был глубокий шрам, от указательного пальца через всю кисть.
— Значит, мы его узнаем?
— Конечно, узнаем, сынок. Обязательно узнаем.
— А почему папу не сделали вождем? Ведь тот, старенький вождь, его так любил!
— Потому что есть такой порядок вещей, который человек понять не может. Или понимает, только спустя годы… И сколько бы, мы, люди не выстраивали свой порядок, мы должны всегда помнить, что он может рассыпаться в прах, став частью порядка более великого…
Мальчик слушал, и понимал, что мама говорит, что — то важное. Хотя до конца усвоить смысл ее слов не мог. «Есть наш порядок, а есть Великий порядок», — повторял он про себя. «Хоть бы папа кого — нибудь поймал…Человек должен что — то есть!». Это утверждение казалось ему правильным с точки зрения любого порядка.
Сон Ксюши
Маленькие детские ладошки зачерпнули из кувшина воды. Девочка умылась, и вытерла лицо рукавом рубахи из грубого сукна. Но слезы продолжали течь.
Ее братик заболел, он лежит очень горячий, и время от времени издает звук, похожий на собачий лай. Мама натерла его травяной мазью из барсучьего жира и трав, но снадобье не помогает. Ничего не помогает. Мама плачет и причитает, что это ее вина. Зачем оставила годовалого сына спать на улице, ветер был такой холодный. Она была с мужем, который потерял много крови тогда на охоте, и совсем забыла о ребенке. Это все её вина.
У отца такое лицо, что на него страшно смотреть — серое и угрюмое. Он молчит, но время от времени, вскрикивает, обращаясь к жене: «Перестань! Это я виноват! Я — плохой, неосторожный охотник!». И от этих слов женщина рыдает еще сильнее.