Между тем как восточная Русь все внимание должна была обратить на пришельцев-завоевателей, Новгородская область имела под боком врагов в лице шведов, многих финских племен и ливонских рыцарей. Несомненно, ввиду частых вторжений этих врагов в Новгородскую землю, Александр, сыграв в 1239 г. свадьбу в Торжке (он женился на дочери Брячислава Полоцкого), начал укреплять берега Шелони[79], а года через два неприятель действительно появился, хотя и с другой стороны: в 1240 г. шведский король, вероятно, в наказание за набеги новгородцев на Финляндию послал на Новгородскую землю своего зятя Биргера со множеством шведов, норвежцев и финнов (с ним были, по летописям: «свей и мурмане, Сумь и Ямь»), которые чрез Ладожское озеро и р. Волхов должны были доплыть до самого Новгорода. Но Александр с немногочисленной новгородской ратью встретил их на берегу Невы, где и произошла битва, украшенная поэтическими сказаниями (явление Бориса и Глеба) и давшая Александру прозвание Невского. Последний лично участвовал в битве со шведами и, по словам летописи, «неверному кралю их [Биргеру] возложил острием меча печать на челе»[80]. В том же году вследствие ссоры с новгородцами, о причинах которой летописи умалчивают, Александр с матерью, женой и вообще со всем двором своим уехал из Новгорода в Переяславль-Залес-ский[81]. Но не прошло и года после его отъезда, как на новгородские земли напали ливонские немцы, чудь и Литва; немцы повоевали Водь и наложили на нее дань; в погосте Копорьи сделали острог (город), взяли г. Тесов и вообще не доходили до Новгорода только на 30 верст. В таких крайних обстоятельствах новгородцы обращаются к великому князю Ярославу Всеволодовичу и просят себе князя; Ярослав отпустил к ним сына своего Андрея, но он, как видно, не оправдал надежд и желаний новгородцев: второе новгородское посольство, во главе которого был владыка Спиридон, просило отпустить Александра. Ярослав, по некоторым летописным известиям, едва согласился. Между тем немцы опять напали на Новгородскую землю: на этот раз они забрали скот по р. Луге, так что сельским жителям нечем было обработывать землю[82]. В 1241 г. Александр приехал в Новгород, к общей радости граждан, и в том же году с новгородцами, ладожанами, корелами и ижорянами выступил в поход на немцев: он взял Копорье; взятых в плен немцев частию отпустил, а частию отвел в Новгород; вожан же и чудь, «переветников», перевешал и вскоре возвратился в Переяславль. В том же году немцы напали на Псков, побили псковичей и в городе посадили своих наместников. Заслышав об этом, Александр с братом Андреем прибыл в Новгород в том же 1241 г. Братья Ярославичи с новгородцами и низовцами изгоном (быстро и неожиданно) устремились к Пскову, перехватали там немцев и чудь, а немецких наместников из Пскова отправили в Новгород. Таким образом Псков был освобожден. Но рыцари не думали уступать Невскому герою: они выступили против него и вначале имели успех, — ими разбит был передовой отряд русских, вступивших в Ливонию. Александр должен был отступить и искать удобной позиции: он остановился «на Чудском озере, на Узмени у Воронея камени». Немцы устремились на русских, и произошло известное Ледовое побоище. Это было 5 апреля 1242 г. Русские взяли верх и семь верст гнали немцев по льду; 500 рыцарей (по другим сведениям — 400) пало в этой битве и 50 взято в плен. Победителя встретили в Пскове с крестами и хоругвями. В то же время литовцы начинают делать, по выражению летописи, «пакости» Новгородской земле, и Александр устремляется на них: в один поход, если верить летописи, он победил семь ратей литовских и такой страх нагнал на литовцев, что — как говорит летопись — они после того начали «блюстися имени его»[83]. После этой победы Александр отправился в Низовскую землю[84].
79
Там же. Одни из летописей относят женитьбу Александра и укрепление берегов Шелони к 1238 г., как IV, 34 и Ник. III, 3; другие — к 1239 г.: III, 52; V, 174; VII, 144.
80
Там же. IV, 35–36, 179; в житии его: I, 204–206; V, 2–6, 176–179; VII, 146–149; XV, 376 и след.; Ник. III, 9–13 под 1241 г. По III, битва была 15 июля. См. также V, 227; VII, 216.
83
Там же. I, 201, 225; III, 53–54; IV, 37, 179–180; V, 10, 180–181; VII, 149–151; XV, 385; Ник. III, 14–17 (Ледовое побоище под 1243 г.). (О поездке Александра в Орду см. в следующем примеч.) По Никоновской и Софийской 1-й (т. V), Александр, узнав о несчастий Пскова, отправляется в Новгород с братом Андреем в 1241 г.; по другим же летописям, например, VII, 150, Ярослав послал Андрея в помощь Александру, когда последний освободил уже Псков, следовательно, пред Ледовым побоищем. Интересно обозначение летописцем (VII, 150) строя рыцарских полков, в каком они выступили против русских: «немцы же и чудь пробишася
84
Там же. IV, 37; VII, 152. Новг. 4-я под 1242 г., в самом начале, говорит, и только она одна, о поездке Александра в Орду. Порядок событий 1241–1242 гг. по этой летописи таков: 1241 г. — Александр приехал в Новгород, взял Копорье и побил немцев; 1242 г. — пошел к Батыю; воротившись от Батыя, пошел с братом Андреем, низовцами и новгородцами изгоном к Пскову, который и освободил от немцев; Ледовое побоище. Странно, что другие летописи умалчивают об этой поездке. Энгельман, в вышецитированном его сочинении (с. 126 и след.), разбирая рассказ Беляева о событиях этого года («Великий князь Александр Невский» во «Временнике Московского Общества истории и древностей российских» (далее — МОИДР) кн. IV, 11–13) сомневается в справедливости этого известия на том основании, что в начале 6750 мартовского, простиравшегося от 1 марта 1242 до 28 февраля 1243 г., Александр не мог ехать в Орду, потому что в марте 1242 г. (а Новгородская принимает мартовское счисление) он уже воевал с ливонцами. Энгельман допускает предположение, что это событие можно отнести к концу предыдущего, т. е. 1241 г. и что оно по ошибке попало в начало 1242 г. Но и это предположение требует, говорит он, подкрепления доводами, по которым было бы вероятно, что Александр тогда находился в Орде. Между тем другие источники не представляют для этого никакой точки опоры; а Новгородская 4-я, передающая этот факт, сама в себе не заключает достаточного ручательства в достоверности сообщаемых ею данных (с. 128–129). Трудно не согласиться с этими доводами и предположениями, но в то же время нужно иметь в виду и то, что Новгородская, в известиях о поездках Александра в Орду, является последовательной. Так, под 1246 г. она говорит: «Езди Александр