В 1365 г. 2 июня умер в Нижнем Новгороде старший брат Димитрия Константиновича Андрей, и Нижним овладел самый младший из братьев, Борис Константинович. Димитрий, узнав о смерти старшего брата, отправился в Нижний, но Борис не пустил его туда, почему Димитрий отправился в Москву просить помощи у московского князя против младшего брата. Тогда епископ Суздальский и Нижегородский был лишен сана, а в Нижний Новгород великий князь послал преподобного Сергия — звать Бориса к себе, чтобы примирить его с братом, — Борис не пошел. Князей судит только Бог, отвечал он на зов. Тогда употреблена была такая же мера, как и против Пскова, когда в нем засел Александр Тверской: Сергий по приказанию митрополита и великого князя должен был затворить церкви. Но и эта мера не помогла. Тогда великий князь дал Димитрию Константиновичу свою рать. Только теперь Борис вышел на встречу и просил мира, отступаясь от Нижнего Новгорода. Старший брат занял Нижний, а младший — Городец. Таким образом, Димитрий Иванович теперь помогает смирившемуся перед ним бывшему сопернику, даже вступает (в 1366 г.) в брак с его дочерью Евдокией[241].
В следующем, 1366 г. у Димитрия Ивановича вышла размолвка с Новгородом: новгородские молодые люди, или, как называет их Никоновская летопись, «младыя дворянчики», в своих ушкуях прогулялись по Волге, пограбили в Нижнем Новгороде торговых людей: татар, армян и др., прошли в Каму и по пути также все грабили. Великий князь сделал запрос новгородцам, зачем они ходили грабить и бить его гостей, и в гневе расторг с Новгородом мир, вывел оттуда своих наместников и приказал схватить в Вологде и доставить в Москву новгородского двинского боярина Василия Даниловича с сыном. Между тем как Димитрий Иванович и Владимир Андреевич замышляют и начинают приводить в исполнение план об укреплении Москвы («замыслиша ставите город Москву камеи»), новгородцы одумались и просили великого князя о мире, по заключении которого в 1367 г. в Новгород послан был великокняжеский наместник и из Москвы отпущен захваченный в Вологде боярин Василий[242].
С 1367 г. на первый план выступают отношения Москвы и Твери. В последней происходила борьба между дядей и племянником — Василием Михайловичем Кашинским и Михаилом Александровичем Микулинским — за удел Семена Константиновича Дорогобужского. Последний отказал свой удел, помимо родного брата Еремея и Василия Михайловича, князю Микулинскому, которого особенно любил и уважал[243]. Спорящие стороны обратились в Москву, к митрополиту, который назначил третейским судьей тверского владыку Василия; владыка оправил князя Микулинского. Несмотря на благоприятный исход дела, Михаил Александрович ясно видел, что Москва принимает сторону его врага. Кроме того, когда после так называемого «великого пожара Всесвятского» Димитрий Иванович с Владимиром Андреевичем задумали укрепить Москву, великий князь начал приводить к повиновению всех князей русских, а которые не повиновались его воле, «и на тех нача посегати, тако же и на князя Михаила Александровича Тверского»[244]. Последнему ничего не оставалось делать, как только искать сильного союзника, и он обратился в Литву к зятю своему Ольгерду. Между тем в его отсутствие Василий Кашинский с сыном и племянником Еремеем позвали в Москву на суд к митрополиту владыку Василия, будто бы присудившего удел князя Семена князю Михаилу не по правде; Василий, кажется, был обвинен. После того кашинский князь пошел ратью на Тверь; ему помогали московские войска. 27 октября Михаил Александрович пришел от Ольгерда с вспомогательными литовскими войсками и так повел дела, что князь Кашинский попросил мира; Михаил Александрович заключил мир с дядей, князем Еремеем, и великим князем Московским, но неизвестно, на каких условиях[245]. Впрочем, в том же 1367 г. Еремей сложил крестное целование к Михаилу и отъехал на Москву к Димитрию Ивановичу, кажется, с жалобами на Михаила, — по крайней мере, последующий события указывают на это. В следующем, 1368 г. Димитрий Иванович и митрополит лаской зазвали Михаила Александровича в Москву, задержали там, судили по делу с Еремеем, а после суда схватили его и бояр его, посадили в заключение и держали «в истомлении велицем на Гавшине дворе». Вероятно, в связи с этими событиями стоит и захват в том же году Владимиром Андреевичем Ржевы. В это время являются в Москву три ордынских князя: Карачай, Ояндар и Тютекаш; от них Димитрий Иванович узнал «новины нестройны себе из Орды». Эти послы, «слышавше сия (что происходило в Москве) усумнешась», и поэтому-то, конечно, Димитрий Иванович освободил Михаила Александровича, укрепив его крестным целованием (неизвестно, относительно чего), и отпустил в Тверь. Впрочем, тогда же Димитрий Иванович отнял у тверского князя Градок, часть Семенова удела, в котором сел его наместник с князем Еремеем, братом князя Семена. Между тем Михаил Александрович уехал из Москвы, и уехал, конечно, врагом великого князя и митрополита[246].
241
Там же. IV, 65; V, 230; VIII, 13; Ник. IV, 10. Вероятно, в связи с этой борьбой братьев находится изъятие митрополитом Алексием Новгородской и Городецкой епископии у суздальского владыки Алексия (Ник. там же).
242
Там же. III, 88, 229; IV, 65–66 (отъезд наместников из Новгорода отнесен здесь к 1367 г.); V, 230–231; VIII, 14–15; Ник. IV, 12 и далее.
243
Подробности см. в соответствующих местах под упоминаемыми здесь тверскими князьями, во II томе.