Словом, Генриетте Английской ее роды и беременность отнюдь не мешали и не умаляли ее чувства к Гуччо, и вообще вся эта игра с женским переодеванием своего любовника, его пламенными посланиями ей очень даже нравится! Тогда один из придворных, некий Вардес, вдруг пожелал сам занять место Гуччо и стать любовником Генриетты Английской. В таких случаях лучший способ устранить соперника — сообщить о преступных чувствах того куда следует, и Вардес едет к отцу Гуччо и сообщает тому о великой опасности для королевства французского и готовящемся скандале, если раскроется на королевском дворе связь его сына с Генриеттой Английской. Отец в ужасе и страхе за будущее своего сына, который сам в петлю лезет, умоляет короля услать сына куда подальше в армию, руководить войсками, и король, ни о чем еще не догадываясь и считая, что сия просьба исходит от самого Гуччо, отсылает его на войну.
Дорогу к сердцу Генриетты придворный интриган Вардес себе расчистил! А вдобавок еще и «открыл глаза» мужу Генриетты Филиппу Орлеанскому, и тот живо помчался за авторитетной матушкой Генриетты, обитавшей в каком-то монастыре, привез ее во дворец, и та прочитала острую дочери нотацию о «чести и достоинстве». Ну, конечно, Генриетта в слезы, призналась во всем мужу, обещала больше никогда с Гуччо не встречаться; королевский брат легкомысленную супругу простил, поцеловал, и все закончилось благополучно. Да не очень! Продолжение следует, как в телевизионной серии, оставившей нас на самом интересном месте. Но в интересном положении сейчас Генриетта ходит, скоро ей опять рожать! Это, конечно, не помешало теперь интригану Вардесу в соблазнении Генриетты. О, он уже ее доверенное лицо! Он уже шепчет ей на ушко, что супруг ее, того… Ну словом, опять за свои гомосексуальные практики взялся, и теперь его любовником некто Марсильяк, к которому он всех подряд ревнует, и женщин и мужчин. «Фу ты напасть какая!» Наверно, так сказала себе Генриетта, поскольку пред ней еще одна боевая задача: соблазнить и этого любовника своего мужа, и она принимается за дело. Опять улыбки, ужимки, кокетство во всеоружии. А Марсильяк боится в нее влюбиться! Он только глазками стреляет и комплименты ей раздаривает, на большее не решается! В Филиппе Орлеанском опять ревность к жене заговорила, и он даже решается от греха подальше отослать из дворца своего нового любовника, только чтобы не давать жене повода для новых флиртов.
А князь Гуччо, повоевав там где-то в чужих краях, вдруг в Польше очутился, и, несмотря на расстояние, чувства его к Генриетте отнюдь не уменьшаются, а даже увеличиваются, и, плывя в чужие края, он терпит такие сильные любовные муки, что призывает бога бурь и вихрей — как он не Меркурием ли называется, — чтобы послал им шторм и к черту перевернул корабль, ибо лучше затонуть, чем терпеть такие невозможные любовные муки. Но корабль не затонул, благополучно до места доплыл, и вот уже Гуччо где-то там в чужой Польской земле воюет. А дальше не быль — сказка! Разве такое в жизни бывает, чтобы смертельная пуля попала ему в желудок и ударилась о металлическую коробочку, в которой был портрет Генриетты Английской и которую Гуччо всегда носил с собой? Портрет его бывшей любовницы его спас! Такое в жизни бывает? Оказывается, так, и это исторический, а не выдуманный факт! И вот Гуччо героем возвращается на королевский двор. Бывший его любовник Филипп Орлеанский его простил и разрешил пребывать на своем дворе! И любовь этих двоих — князя Гуччо и Генриетты Английской — разгорелась с новой силой! У Генриетты, конечно, очередной ребенок родился, и она, бедная, разрывается на части прямо между способностью свидание Гуччо назначить и ухаживанием за своим младенцем-сыночком! Любовные послания возобновились с новой силой. Филипп Орлеанский, догадываясь о склонности жены к своему бывшему любовнику, которое-то чувство не умалило ни время, ни расстояние, приказывает Гуччо никогда не показываться на глаза его жене. Видеться им, бедным влюбленным, уже негде. Но, как всегда, помог случай. Однажды, придя с мужем на маскарад, Генриетта, замаскировавшись под пастушку, схватила за руку случайно подвернувшегося пастушка, и им совершенно случайно оказался Гуччо. И даже жизнь ее спас. Как всегда беременная, Генриетта споткнулась на лестнице и чуть ли не кубарем полетела бы вниз, если бы ее не подхватил Гуччо. И что за странная насмешка судьбы. Или, может, счастливая, то она ему жизнь спасает, то он ей. Любят друг друга безумно, а она вечно от мужа беременна и рожает, а его жена от него рожает, а влюбленные едва могут двумя словами за два месяца обменяться и одним любовным посланием. А где упоительные интимные ночи, о которых мечтали, лежа в объятьях жен и мужей? Мечты, мечты — таким непоправимым мечтателем и уехал Гуччо снова на фронт, на этот раз уже окончательно, чтобы на этом свете никогда больше не увидеть свою Генриетту. А на том свете? За тот свет мы не ручаемся! Их сердца так дико, так безумно стремились друг к другу, что, наверное, справедливый господь бог позволил им там встретиться.