Вопрос был решен компромиссно. Прождав там сколько-то месяцев, чтобы, как говорится, и «волки были сыты, и овцы целы», Яков II насытился наконец королевским альковом, и у супругов уже сын растет. Ну что же, этот альков юной супруги и зрелого супруга, хотя вначале не очень счастливым был, впоследствии все же ровным любовным пламенем разгорелся, и супружество рождением ребенка увенчалось. А бывает ведь так, дорогой читатель, что у молодых супругов ни за что дети не рождаются или очень долго не рождаются. Бывало, что первая брачная ночь не бракосочетание, а поминки напоминала, так там слезы скорби лились. Вот тихонечко, отвернувшись от юной супруги, плачет в подушку сын Людовика XIV — дофин, потерявший свою первую, горячо любимую супругу. Этот юный наследник, сам некрасивый, как смертный грех, со смуглым лицом и чрезмерно длинным носом и искривленным позвоночником, в результате чего у него одно плечо выше другого, а походка хромающе-подпрыгивающая, влюбился в такую же внешне невзрачную жену и четыре года был безоблачно с ней счастлив, что вообще-то редкое явление в королевских семействах. Но, родив ему сына, герцога Беррийского, королева умирает. Горю дофина конца нет. Но не успел он еще слезы от тяжкой утраты осушить, как его торопят: «Ваше величество, вам надо срочно во второй раз жениться». Что поделаешь, долг! Ну, дофину там все равно, кого ему в жены подсунут, поскольку сердце его не успело еще остыть от любви к первой жене. А подсунули ему в жены принцессу Бургундскую и тоже немного уродину. Вот как ее великий Александр Дюма описывает: «Выступающий лоб, обвислые щеки, широкий нос, небольшое количество испорченных зубов, шея слишком длинная с зачатками зоба»[6].