Дни и недели пролетали незаметно. Мой разум созревал и непрерывно впитывал знания из библиотеки доктора Линка. С течением времени я научился усваивать целые страницы с той же скоростью, с какой человеческий глаз прочитывает строки. Вы знаете, как работает телевидение: луч света сотни раз в секунду пробегает по объекту, который нужно передать на экран. Мои глаза, стимулируемые быстрыми электронами, могли делать то же самое. То, что я читал, моментально воспринималось, запоминалось и навсегда становилось частью моих познаний.
Мое особое внимание привлекали научные труды. В историях о людях всегда было что-то не поддающееся определению, что-то, чего я не мог до конца понять, но вот наука легко усваивалась моим созданным наукой мозгом. Вскоре я узнал все о себе и о том, как тикает мой мозг, – и гораздо подробнее, чем большинство людей знают о том, как они живут, думают и двигаются.
Принципы механики стали для меня совершенно просты. Я подсказал доктору Линку, как усовершенствовать мое тело, и он с готовностью согласился. Например, мы добавили функций моим пальцам, чтобы они стали почти такими же ловкими, как человеческие. Но лишь почти. Человеческое тело – это поразительно совершенная живая машина. Ни один робот никогда не сравнится с ним в эффективности и способности к адаптации. Я осознавал свои ограничения.
Возможно, вы лучше поймете, что я имею в виду, если я скажу вам, что мои глаза не способны видеть цвета. Вернее, я вижу только один цвет – синий и его оттенки. Потребовалась бы невероятно сложная система модулей, намного больше моего тела, чтобы я смог видеть все цвета. А для своих машин природа упаковала все это в пару небольших шариков. На это у нее ушел миллиард лет. А доктор Линк потратил только двадцать.
Но мой мозг – совсем другое дело. Имея лишь два органа чувств – одноцветное зрение и ограниченный слух, – он все же был способен предоставить полный спектр ощущений. Обоняние и вкус – это гастрономические чувства, мне они были не нужны. Чувства – это средство Природы для защиты хрупкого тела, а мое тело не хрупкое. Интеллекту необходимы только зрение и слух. Эйнштейн все равно остался бы Эйнштейном, будь он даже полумертвым дальтоником, лишенным вкуса, обоняния и осязания.
Сон для меня всего лишь слово. Когда доктор Линк понял, что я могу сам о себе позаботиться, он перестал «отключать» меня на ночь. Пока он спал, я проводил часы за чтением. Он научил меня, как в случае необходимости заменять разряженный аккумулятор в тазовой части моего металлического тела. Это было необходимо делать каждые сорок восемь часов. Электричество дает мне жизнь и силы, это моя еда, без него я лишь груда металла.
Но достаточно обо мне. Подозреваю, что и десять тысяч страниц описаний не смогли бы изменить ваше отношение, кто бы ни читал эти строки…
Не так давно произошел один забавный случай. Я не умею смеяться, но мой мозг способен оценить что-то смешное. Садовник, который много лет работал у доктора Линка, приехал без предупреждения. Он хотел спросить у него, как подстричь живую изгородь, и увидел нас со спины: мы совершали ежедневный небольшой променад. Садовник уже открыл было рот, но, разглядев меня, так и не смог его захлопнуть. Но он не упал в обморок от испуга, как домработница. Он просто застыл как вкопанный.
– В чем дело, Чарли? – резко спросил доктор Линк. Он настолько привык ко мне, что мгновение не мог понять, чему садовник так удивился.
– Эта… эта штука! – наконец выдохнул тот.
– А. Что ж, это робот, – сказал доктор Линк. – Неужели ты никогда не слышал о них? Разумный робот. Попробуй поговорить с ним, он ответит.
После недолгих уговоров садовник застенчиво повернулся ко мне.
– К-как поживаете, мистер Робот? – выдавил он.
– Все прекрасно, спасибо, мистер Чарли, – быстро ответил я, заметив веселое выражение лица доктора Линка. – Хорошая погода, не правда ли?
Долю секунды мне казалось, что садовник сейчас закричит и убежит прочь. Но он расправил плечи и скривил губы.
– Фокусы! – Он усмехнулся. – Эта штука не может быть разумной. У тебя внутри фонограф. Так что насчет живой изгороди?
– Я боюсь, что этот робот разумнее тебя, Чарли! – со смешком пробормотал доктор Линк.
Но он сказал это так тихо, что садовник его не услышал, а затем дал ему указания насчет изгороди. Чарли постриг ее из рук вон плохо. Кажется, он нервничал весь день.