Согласные крики: Да-да, Пит, пожалуйста, спой про золотую рыбку.
– Уговорили, уговорили. – Здоровяк, широко улыбаясь, уселся на подлокотник кресла и поднял бокал. – И-и рас, и-и тфа… а кте ше мусыка?
От пианино донеслась возня. Кто-то выбил несколько аккордов. Здоровяк состроил комическую гримасу и запел:
– О-о-о… как мечтаю я о том… чтоб рыбкой золотою стать… захочешь ласк, взмахнешь хвостом… и девочек собралась рать.
Смех – и девушки смеялись громче всех, и шире всех раскрывали свои алые рты. Одна раскрасневшаяся блондинка положила руку на колено великана, а другая уселась, прижавшись к его спине.
– А теперь серьезно… – начал он. Это снова встретили смехом.
– Нет, правда серьезно, – повторил он сочным голосом, и зал вокруг притих. – Я хочу сказать вам со всей серьезностью, что в одиночку у меня ничего бы не вышло. И раз уж, как я посмотрю, среди нас сегодня есть иностранцы, литваки и прочие труженики прессы, я хотел бы представить всех самых важных людей. В первую очередь Джорджа, нашего трехпалого дирижера, – нет в мире человека, который смог бы повторить то, что он сделал сегодня днем. Джордж, я тебя обожаю.
Он обнял зардевшегося лысого коротышку.
– А теперь мое главное солнышко… Рути, ты где? Милая, ты была лучше всех, само совершенство – я серьезно, детка… – Он поцеловал темноволосую девушку в алом платье, которая прослезилась и уткнулась лицом в его широкое плечо. – А ты, Фрэнк… – Он ухватил пучеглазого худыша за рукав. – Как тебя назвать? Солнышком, что ли?
Худыш моргал, готовый расплакаться; здоровяк хлопнул его по спине.
– Сол, и Эрни, и Мак, мои сценаристы – Шекспир бы обзавидовался…
Один за другим они подходили пожать руку великана после того, как тот называл их имена; женщины целовали его и рыдали. «Мой дублер», представлял он, и «мой ассистент», а под конец, когда гости, раскрасневшиеся, с саднящими от восторженных криков глотками, чуть унялись, сказал:
– А теперь я хочу познакомить вас со своим оператором.
Зал умолк. Лицо большого человека сделалось задумчивым и испуганным, как будто его настиг внезапный приступ боли. А потом он застыл. Так и сидел, не дыша и не моргая. За спиной у него началось какое-то суматошное копошение. Сидевшая на подлокотнике кресла девушка вскочила и отошла. Смокинг великана разошелся на спине, и наружу показался человечек. Его смуглое лицо под шапкой черных волос блестело от пота. Он был очень маленьким – почти карликом, – сутулым и горбатым, одетым в потные бурые майку и шорты. Человечек выбрался из полости и аккуратно поправил за собой смокинг. Великан теперь сидел неподвижно, с глупым выражением на лице.
Человечек слез на пол, нервно облизывая губы. Привет, Гарри, сказали ему несколько гостей.
– Привет, – отозвался Гарри и помахал рукой. Ему было около сорока, у него был большой нос и большие кроткие карие глаза. Голос его оказался надтреснутым и неуверенным. – Ну и шоу мы устроили, верно?
Это точно, Гарри, вежливо ответили они. Он отер лоб тыльной стороной ладони.
– Жарко там, внутри, – объяснил он с извиняющейся улыбкой.
Конечно, Гарри, представляю себе, сказали ему. Люди по краям толпы уже отворачивались и сбивались в маленькие кучки для разговоров; шум голосов сделался громче.
– Послушай, Тим, я бы чего-нибудь выпил, если можно, – сказал человечек. – Не люблю его оставлять… ну, ты понимаешь… – Он махнул рукой в сторону умолкшего великана.
– Конечно, Гарри, чего тебе принести?
– О… ну… стаканчик пивка?
Тим принес ему пива в пльзенском бокале, и человечек жадно его осушил, нервно стреляя по сторонам карими глазами. Многие из собравшихся успели сесть; кое-кто уже шел на выход.
– А что, Рути, – сказал человечек спешащей мимо девушке, – страшненько было, когда аквариум разбился, да?
– А? Прости, милый, я не расслышала. – Она склонилась поближе.
– О… да неважно. Ерунда.
Девушка коснулась его плеча и сразу же убрала руку.
– Прости, малыш, мне надо Роббинса поймать, пока он не ушел. – И она вновь устремилась к двери.
Человечек отставил бокал и уселся, нервно крутя узловатыми пальцами. Рядом с ним остались только лысый и пучеглазый. На губах человечка затеплилась беспокойная улыбка; он взглянул на одного, затем на другого.
– Ну что, – начал он, – одно шоу мы с вами отыграли, ребята, но надо, наверное, уже начинать думать и о…
– Послушай, Гарри, – серьезно сказал лысый, склонившись к нему и коснувшись его запястья, – не пора ли тебе залезать обратно?
Человечек посмотрел на него печальными, как у гончей, глазами и смущенно понурил голову. Потом неуверенно поднялся, сглотнул и ответил: