Решение. Теперь ему не уйти на пенсию со статусом 8, повезет, если сохранит статус 7. Но он только что вышел из тау-контакта и пока был чист перед законом, предельно ясным законом: минимизировать культурный шок любой ценой. Но бросить Марту? Кордис посмотрел на мертвого робадурианского юношу. На гладкой коже цвета слоновой кости не было голубых волос, кроме как на раздробленном черепе. Кордис почувствовал, как его лицо запылало.
– Наши жены отмыли его, побрили и сделали домашним животным? – Его голос слегка дрожал. – Лео… Лео…
– Моя вина, сэр. Я соорудил им шпионский экран и отправился спасать мальчика, – ответил Лео. – Не хотел отвлекать вас с Джимом от контакта. – Коренастый светловолосый молодой человек сильно побледнел. – Они… Ну, я беру всю вину на себя, сэр.
– Вину установит Институт человека, – сказал Кордис.
«Виновен я», – подумал он. В том, что вопреки здравому смыслу притащил сюда Марту. Но шпионский экран Лео был нарушением этики и непосредственно привел к незаконному контакту и… к этой передряге! Лео молод, к нему проявят снисходительность. Хорошо, это вина Лео. Кордис заговорил четким голосом:
– Минимизируем. Расплавляем домик, опечатываем станцию, капсулируемся домой на Землю и докладываем об этом.
Джим нахмурился еще сильнее.
– Что бы ты ни думал о собственной жене, свою я люблю, Кордис, – заявил он. – И вытащу Элли оттуда, даже если мне придется культурно шокировать этих синих обезьян огненной струей насмерть.
– Ты сделаешь так, как я говорю, Андрис! Вы с женой подписали обязательства и отказ от претензий, помнишь? – Кордис попытался исполнить взгляд начальника на подчиненного. – Закон гласит, что она не стоит риска исчезновения целого вида, который когда-нибудь может стать человеческим.
– К черту закон, для меня она того стоит! – ответил Джим. – Кордис, эти голубые обезьяны уже люди. Как еще они могли совершить набег, убить этого мальчика, увести женщин? – Он сплюнул. – Высадим тебя опечатывать станцию, сохранишь руки чистыми. А мы с Лео заберем женщин.
Кордис опустил глаза. Будь проклята эта его наглость! И все же… Лео мог засвидетельствовать, что все затеял Андрис… а он все равно останется чист…
– Я пойду с вами, чтобы гарантировать минимизацию, – сказал он. – Против воли… Лео, ты свидетель. Но этот дом уничтожаем немедленно!
Несколько минут спустя флаер под управлением Лео уже висел над домиком, пока Кордис направлял на поверхность скалы огненную струю. Порода дымилась, рассыпалась, плавилась и погружалась в пузырящуюся, дымящуюся полость. Мертвый юноша с гладкими мускулистыми конечностями превратился в пятно сажи. Кордис почувствовал себя лучше.
Полчаса спустя флаер завис над лугом, ниже по склону той же горы. Робадурианцы бросились в лес, и Джиму не понадобилось использовать огнемет. Лео приземлился, мужчины вышли, и Кордис почувствовал, как его скрученный последний час желудок отпустило. Они побежали к женщинам. Элли Андрис улыбалась, а Марта кричала что-то со злым лицом. Когда Кордис остановился, чтобы развязать жену, синяя орда из леса вернулась. Робадурианцы приближалась, вопя, прыгая и размахивая мокрыми ветками с листьями, от которых шел резкий запах…
Кордис пришел в себя, болезненно осознавая, что привязан к столбу, как животное, и теперь должен спасать не карьеру, а жизнь. Он притворился спящим и осторожно приоткрыл один глаз. Марта сейчас выглядела изможденной и злой, он побоялся встретиться с ней взглядом. Остальных Кордис видеть не мог, только Элли Андрис, которая слабо улыбалась… Без сомнения, Джиму.
«Эта пара детей должна спастись», – подумал Кордис.
Наверное, он довольно долго оставался без сознания, поскольку внизу, в долине, уже пылал багрянцем и золотом закат, а яма выглядела законченной – эллипс примерно тридцать футов в длину и три в глубину. Часть робадурианцев продолжала насыпать по краям черную землю, а остальные складывали из наломанного кустарника грубую пирамиду. Они тараторили без умолку, но Кордис знал, что это всего лишь обмен настроениями. Именно это и делало происходящее настолько ужасным. Аборигены были чужды символизму, еще не имели полноценного языка, не знали добра и зла и являлись такой же природной силой, как текущая вода. Кордис не имел возможности ни угрожать, ни подкупать или даже умолять. Несмотря на курносый нос и полные губы, он умел произвести впечатление… дома, на Земле. Не на таких, как эти.