Но это не так. Человек всегда ухитрялся находить вещества, способные привести его в состояние эйфории. Алкоголь, табак, мескалин и другие наркотики (включая кокаин) были известны уже в примитивных обществах. Тут уместно вспомнить, например, что ассасины эпохи Крестовых походов получили само свое название из-за того, что употребляли гашиш. А знаменитый Шерлок Холмс был кокаинистом в 1880–1890-е.
Естественно, научная фантастика интересовалась темой задолго до того, как волна зависимостей затопила наше общество. Кристофер Энвил в 1960 году описал абсолютный наркотик с крайне актуальной даже сейчас точки зрения. (А. А.)
Джим Колдер рассматривал стоявший на столике макет особняка с прилежащей территорией, выполненный с удивительным вниманием к мельчайшим подробностям.
– Если ты провалишь дело, вся банда скроется, как стайка вспугнутых рыбешек, – сказал Уолтерс, стоя рядом с Джимом. – Появится еще тысяча наркоманов, и нам опять придется все начинать сначала.
Джим провел рукой по миниатюрной четырехэтажной башенке с закрытыми ставнями на углу особняка.
– Значит, я должен просто постучать в дверь и сказать: «Могу я поговорить с мисс Синтией?»
Уолтерс кивнул.
– Тебя впустят в дом, ты останешься там на всю ночь, а утром выйдешь через заднюю дверь и уедешь. Потом явишься прямо сюда для медицинского осмотра и расскажешь все, что только вспомнишь. Тебе выпишут чек на пятизначную сумму. А какие именно там будут цифры – зависит от того, насколько ценной окажется информация.
– Пятизначная сумма, – повторил Джим.
Уолтерс достал сигару и присел на край письменного стола.
– Точно – от десяти тысяч до ста без одного бакса.
– Вот именно сумма меня и тревожит, – сказал Джим. – Не получится ли так, что меня вынесут оттуда в деревянном ящике?
– Нет. – Уолтерс сдернул с сигары целлофановую обертку, прикурил и посидел нахмурившись. Наконец он выпустил длинную струю дыма и поднял глаза к Колдеру. – Мы накрывали такие конторы дважды за последние три года. Небольшой городок, тихая старушка в благополучном районе, дом на отшибе, куда можно войти или выйти, не вызывая особых пересудов. – Уолтерс бросил взгляд на макет особняка. – Оба раза, убедившись, откуда исходит проблема, мы устраивали облавы. Нам в руки попадала горстка наркоманов, но больше в доме никого не было.
– Отпечатки пальцев?
– В первом случае – да, были. Но мы никого по ним не выследили. А во второй раз дом сгорел прежде, чем удалось его осмотреть.
– Ну а наркоманы?
– Они ничего не рассказывают. Они… – Уолтерс замолчал и покачал головой. – Мы предлагаем тебе такую премию, потому как не знаем, что это за наркотик. Эти люди на что-то подсели, но на что именно? Они не воспринимают реальность. Ломки у них нет. Некоторые три года пролежали в больнице, но их состояние не улучшилось. Нет, не думаю, что и с тобой это случится, однократный прием не должен превратить тебя в наркомана, но точно мы не знаем. Нас поддерживают возмущенные родственники жертв. Поэтому мы и можем себе позволить подобную плату за риск.
Джим нахмурился.
– Прежде чем принять решение, можно мне встретиться с кем-нибудь из этих наркоманов?
Уолтерс задумчиво затянулся сигарой, затем кивнул и снял трубку телефона.
Вслед за врачом, Уолтерсом и двумя санитарами в белых халатах Джим вошел в больничную палату. Санитары встали у стены, Джим и Уолтерс остались наблюдать от дверей.
Светловолосая девушка сидела на койке, обхватив голову руками.
– Дженис, – тихим голосом сказал врач, – ты не могла бы с нами немного поговорить?
Блондинка сидела неподвижно, все так же обхватив голову руками, и смотрела в пол.
Врач опустился на одно колено рядом с койкой.
– Мы хотим поговорить с тобой, Дженис. Нам нужна твоя помощь. Так что я буду говорить, пока ты не подашь знак, что слышишь меня. Ты ведь меня слышишь, да, Дженис?
Девушка не шевельнулась.
Врач повторял ее имя снова и снова.
Наконец она подняла голову, посмотрела куда-то сквозь него и произнесла жутким безжизненным голосом:
– Отстань от меня. Я знаю, что ты будешь делать.
– Мы хотим задать тебе всего два-три вопроса, Дженис.
Девушка не ответила, но, когда врач начал что-то говорить, перебила его.
– Уходи, – с горечью сказала она. – Меня не проведешь. Ты даже не существуешь. Ты ничто.
У нее было милое лицо, но, когда она прищурилась, оскалила зубы и наклонилась вперед, вскинув руки, от одного взгляда на нее волосы на затылке вставали дыбом.