Как только Каллен вышел, Уолтерс повернулся к Джиму.
– Похоже, вопрос закрыт.
Джим смотрел на ветку. Через две-три недели воспоминания нахлынут снова. Люди, которые это сделали, скроются и опять примутся за свое, а он останется с этими воспоминаниями.
Джим упрямо посмотрел на Уолтерса.
– Я залезу на это дерево.
Ночь была тихой, темное небо заволокли тучи. Джим ощущал под ладонями грубую кору. Он подтянул страховочный ремень, охватывающий ствол, передвинул выше одну ногу, затем другую, вонзая шипы альпинистских кошек в древесину. В ушах звучали наставления Каллена: «Тренируйся, изучай макет, прокручивай в голове каждый шаг. А потом, когда ты в самом деле полезешь на дерево и станет совсем худо, думай только о том, что ты собираешься сделать прямо сейчас. А когда сделаешь, думай о следующем шаге».
Джим так и действовал, и темная лужайка неуклонно отдалялась. Ствол постепенно утончался, затем снова расширился. Он осторожно перебрался через нижнюю ветку, снова застегнул ремень и ощутил на лице теплое дуновение воздуха, прощальное дыхание жаркого дня. Где-то играло радио.
Он поднимался, прислушиваясь к шуршанию листьев вокруг.
Ствол опять расширился, и Джим понял, что достиг места, откуда тот разделялся, образуя крону дерева.
Джим осторожно подтянулся выше и на мгновение оторвал взгляд от ствола, чтобы посмотреть на особняк. Но увидел покатую черепичную крышу совершенно другого здания с ярко освещенным слуховым окном. Джим огляделся и отыскал нужную ему крышу башни в противоположной стороне. Должно быть, он потерял чувство направления и описал при подъеме полукруг.
Несколько минут он сидел, скорчившись, в развилке между ветвями, пока точно не определил, какая из них выгибается в сторону башни. Потом снова застегнул пояс и начал карабкаться дальше. Ветка постепенно приближалась к горизонтали, становясь все тоньше. Теперь она отзывалась на каждое движение человека, тихонько покачиваясь. Джим с трудом удерживался на ней, но впереди уже слабо засияла крыша башни. Он вспомнил, что нужно снять кошки, иначе они потом запутаются в веревке. Джим изогнулся, пытаясь дотянуться до них, руки его дрожали. Он успокоил дыхание и посмотрел на крутую крышу.
Ветка стала уже почти горизонтальной. Если ползти дальше, она прогнется под его весом, и Джим повиснет вниз головой. Он оглянулся, и сердце заколотилось. Чтобы вернуться, ему пришлось бы ползти по тонкой жердочке ногами вперед.
Опять вспомнились слова Каллена: «Когда станет совсем худо, думай только о том, что ты собираешься сделать прямо сейчас. А когда сделаешь, думай о следующем шаге».
Он передвинулся на дюйм вперед. Ветка начала прогибаться.
Вокруг шелестели листья.
Ветка закачалась, поднимаясь и опускаясь под ним.
Тяжело дыша, Джим крепко вцепился в нее.
И полез дальше. Шелестели листья, ветка подбрасывала его вверх и снова оседала. Зажмурив глаза и прижавшись лбом к коре, он продолжал ползти вперед. Но вскоре почувствовал, что заваливается набок, и открыл глаза.
Башня была почти под ним.
Крепко обхватив ветку левой рукой, правой он нащупал привязанную к поясу веревку. Потом осторожно вытянул ее конец и обернул вокруг ветки. Затянул узел, который отрабатывал раз за разом на тренировках, и проверил, хорошо ли тот держит.
Ветер шуршал листвой, ветка раскачивалась.
Темная лужайка внизу рванулась навстречу, и Джим почувствовал, что практически падает. Дрожа всем телом, он вцепился в ветку. Больше нельзя было медлить ни минуты, или он окончательно утратит присутствие духа.
Глубоко вдохнув, Джим размотал веревку, закрутил страховочную петлю вокруг лодыжки, свесился с ветки, ухватился за веревку одной рукой, затем другой и заскользил вниз.
Веревка раскачивалась, ветка то опускалась, то поднималась. Даже само дерево, казалось, слегка наклонилось.
Джим висел, прижимая левой ногой петлю вокруг правой лодыжки. Раскачивание потихоньку затихло. Руки устали и ослабели.
Он медленно соскользнул по веревке. Жалюзи теперь были прямо напротив. Джим просунул руку в щель между планками и поднял железную щеколду. Под скрип петель Джим потянул ставни на себя.
Внутри была лишь беспросветная чернота.
Оконных створок Джим не нащупал. Тогда он поднялся чуть выше, оттолкнулся от стены, а когда веревка качнулась в обратную сторону, шагнул прямо в окно, зацепился за раму и спрыгнул на пол.
Ставни снова заскрипели, когда Джим закрыл их, но в доме царила тишина. Простояв в неподвижности с минуту, он отстегнул с пояса футляр, достал фонарик с поляризатором и повернул линзу. Осторожно нажал большим пальцем кнопку, и комнату осветил тусклый луч.