Где-то на краю сознания Джима шевельнулось беспокойство. Он удивился ему, пока поднимался на веревке к перекладине над головой, потом взобрался на брус, но поскользнулся и едва не сорвался вниз. Перекладина была крепкой на вид, и Джим удивился, когда она вроде как качнулась под ним. Зеленая лужайка лежала под ногами столь близко, что ни о какой опасности не могло быть и речи, и Джим не мог понять, почему так часто дышал, когда развернулся на перекладине и соскользнул на какую-то площадку. Там он нацепил кошки и продолжил спуск. И все это время в голове шуршал голос, твердивший, что осталось всего несколько футов, всего несколько футов, и шаг за шагом Джим продвигался вниз, как вдруг услышал стрельбу, выкрики приказов и повторяющиеся пронзительные вопли.
Джим шагнул на мягкий газон, споткнулся и опустился на колени, чтобы снять кошки. Сердце стучало, как свайный молот. Со всех сторон били прожекторы. В особняке вспыхнул свет, и на Джима стремительно накатились воспоминания. Он глубоко прерывисто вдохнул, поглядел на дерево, а потом заметил кучку людей у основания башни. Подойдя ближе, он узнал в свете прожекторов Уолтерса и увидел неподвижную фигуру на земле.
– Я не должен был это разрешать, – сказал Уолтерс. – Закрой ему лицо, Каллен.
Каллен наклонился и натянул пиджак на голову неподвижной скрюченной фигуре.
Джим посмотрел вниз.
И увидел собственное лицо.
Он ощущал темноту и что-то твердое под собой. Где-то неподалеку приглушенно звучали голоса. Зазвенел телефон, хлопнула дверь, стекло царапнуло по стеклу. Он вдохнул глубже и уловил знакомый запах удушливого сигарного дыма.
Джим приподнялся и сел.
Рядом стоял на столике макет особняка. Джим осторожно поднялся на ноги, пересек комнату, открыл дверь в соседний кабинет и заморгал от яркого света. Уолтерс поднял голову и ухмыльнулся.
– Еще одна такая ночка, и я уйду на покой. Как ты себя чувствуешь?
– Везде болит, и голова кружится. Как я сюда попал?
– Я боялся, что ты не сможешь пробраться туда и спугнешь их, поэтому решил окружить дом. Мы видели, как ты залез в окно, минут пять ничего не происходило, а потом ставни открылись, и выглянула чья-то фигура. Из слухового окна дома напротив грохнул винтовочный выстрел. Я послал туда людей, а остальные подошли ближе к особняку. Мы осветили дом прожекторами с автомобилей и только нашли твое, как нам показалось, тело со сломанной шеей, когда позади послышался глухой шлепок. Это спустился ты, и тут другое тело исчезло.
В тот момент я уже подумал, что все будет как обычно. Но на этот раз мы накрыли группу совершенно растерявшихся мужчин и женщин. Отпечатки пальцев некоторых из них совпали с теми, что обнаружены на первой точке. Прибора мы пока не нашли, потому что лестница в башню заколочена, и… Что-то не так?
Джим рассказал ему свою версию и добавил:
– Раз уж этот выстрел прозвучал раньше, чем я на самом деле открыл ставни, то та «фигура», вероятно, была иллюзией, чтобы одурачить стрелка. И раз уж я слышал шаги по лестнице до того, как вы ворвались в дом, то непонятно, как она могла быть заколочена.
Уолтерс выпрямился в кресле.
– Еще одна иллюзия!
– Неплохо было бы выяснить, есть ли пределы для этих иллюзий, – заметил Джим.
– Сегодня днем мы разглядывали жалюзи на башне в полевой бинокль, – ответил Уолтерс. – С расстояния в четыреста футов хорошо видны сломанные планки. Так что пределы есть. Но если нет никакого прибора, значит, это нечто сверхъестественное, «спат» он там или не «спат».
Джим покачал головой.
– Не знаю. Одни и те же электромагнитные законы и схожие компоненты можно использовать для изготовления самых разных приборов: радио, телевизора, компьютера. Чем это станет, зависит в основном от того, как ты соединишь детали. Не исключено, что в иных условиях другой планеты отдельные части нервной системы, похожие на человеческие, могут использоваться для создания опасных иллюзий в головах других существ.
– Но это не избавляет нас от проблемы. Что нам делать с этим твоим чудом?
– У меня создалось впечатление, что он чем-то напоминает торговца, продающего свои товары, чтобы заработать на пропитание. Разреши мне вернуться, и посмотрим, смогу ли я с ним договориться.
– Я пойду с тобой.
Джим помотал головой.
– Один из нас должен оставаться за пределами четырехсотфутовой зоны.
Лестница в башню была узкой. Возле прочной баррикады из досок и кусков штукатурки топтались усталые люди Уолтерса. Джим нахмурился, посмотрел на преграду и крикнул наверх:
– Я хочу поговорить с тобой!
В самой ткани бытия как будто произошел какой-то сдвиг. Джим обнаружил, что смотрит на стену с обвалившейся штукатуркой и торчащими обломками досок. Лестница рядом была совершенно свободна. Он начал подниматься.