Приехал посланник в Толедо и обнаружил, что Вергилий учит благородных мужей как своей страны, так и других земель, которые для этого специально к нему приехали, ибо он давно прославился как человек большого ума, к тому же более других сведущий в тайном искусстве некромантии. Приветствовал слуга Вергилия и передал ему слова матери. Выслушал его молодой человек и опечалился — не из-за отцовского наследства, а из-за матери, ибо денег у него и так было достаточно. Наградил он слугу и послал матери четыре мешка золота и драгоценностей, а также белую лошадь. Простился посланник с Вергилием и уехал, а молодой человек остался в Толедо и принялся размышлять, как ему переправить в Рим остальные сокровища и самому за ними последовать. Наконец, отправив все по частям, поехал и сам следом вместе с учениками. Приехал он в Рим, поздоровался с матерью, и она тоже ответила ему приветствием. Рада была женщина приезду единственного сына, которого не видала перед тем двенадцать лет.
Когда Вергилий приехал в Рим, знатные родственники встретили его с большим почетом, богатые же его возвращению отнюдь не обрадовались, ибо все земли, которые по праву принадлежали ему, на деле находились в их руках. И так они на него разобиделись, что отказались есть и пить с ним за одним столом. Тогда настала очередь Вергилия сердиться, и наградил он всех знатных родичей, которые его матери зла не делали, землями, доспехами, лошадьми, серебром, золотом и другими вещами. Соседей, которые в его отсутствие были добры к его матери, Вергилий тоже отблагодарил. После этого жил он в доме матери до тех пор, пока императору не вздумалось ввести новую пошлину или налог. Поехали тогда все лорды, которые держали землю от имени императора, ко двору. С ними отправился и Вергилий, взяв родственников и друзей в провожатые. Придя к императору, он его приветствовал, рассказал о том, как лишился из-за жадных родственников всего отцовского наследства, и земель, и состояния, и выразил желание получить свою собственность назад. Император ответил, что должен сначала посоветоваться с вельможами. Однако те, кого он призвал себе в советчики, были врагами Вергилия и молвили так:
— Думается, что лучше оставить землю в руках тех, кто владеет ею сейчас, ибо их помощь может тебе еще понадобиться. Что тебе за дело до лишенного наследства школьного учителя? Пусть себе занимается делами своей школы, а не суется в Рим.
Вергилию же они сказали подождать года четыре-пять, а тогда они посмотрят, достоин ли он того, чтобы владеть землей, или нет. Рассердился Вергилий, услыхав такой ответ, и пригрозил отомстить. Вернулся он домой и послал за своими бедными родственниками и друзьями, а когда те приехали, поселил их в домах и прочих местах в Риме, которые ему принадлежали, снабдил вином и провизией и велел есть, пить и веселиться до июля, пока не заколосятся хлеба и не созреют плоды. А когда все созрело и заколосилось, Вергилий, пользуясь своими познаниями в черной магии, отвел глаза родичам, отнявшим у него наследство, и все, что выросло на их земле, собрали и понесли в его дома. Таким образом он лишил своих врагов всего добра, которое по праву принадлежало ему. А когда враги Вергилия поняли наконец, что произошло, они собрали людей и пришли к его дому, желая отсечь ему голову. И даже сам император испугался и покинул Рим, ибо было их двенадцать сенаторов, которые между собой всю страну поделили. А Вергилий по праву рождения должен был быть одним из них, однако они лишили мать его и его самого наследства и состояния. Вергилий, узнав о приближении врагов, обвел все свои земли магическим кругом, через который ни птица, ни человек, ни зверь без его ведома пройти не могли.
Когда враги Вергилия пришли к его дому, желая взять его в плен и казнить, наложил он на них такое заклятие, что не могли они сделать шагу ни вперед, ни назад, а только стояли на месте. И обуял их от этого ужас. А Вергилий им и говорит:
— Вы пришли, чтобы отнять у меня мою собственность, но вам это не удастся. Знайте же, что отныне и пока я жив, не видать вам ни колоса и ни единого плода с земли, которая по праву принадлежит мне. И передайте вашему императору, что четыре-пять лет, пока он раздумывает, я подожду. При этом я не буду изображать покорного слугу, а сам возьму принадлежащее мне. Пусть идет на меня войной, если хочет, я его не боюсь.