Таким образом в самом начале общественной жизни, культ предков водворился у белой расы. Великий предок стал Божеством народности. Вот начало религии.
Но это не все. Вокруг пророчицы собирались старцы, которые наблюдают за ней во время ее ясновидящих снов, ее пророческих экстазов. Они изучают различные ее откровения, толкуют ее предсказания. Они замечают, что когда она пророчествует в состоянии духовидения, ее лицо преображается. ее речь делается ритмической и голос ее крепнет, когда она произносит свои предсказания величественным и торжественным напевом.{9}
Отсюда возникли и строфы, и поэзия, и музыка, происхождение которых считается божественным у всех народов арийской расы. Идея откровения могла создаться у человечества лишь на почве подобных фактов. И здесь мы видим, как из одного и того же источника вытекают и религия, и культ, и жречество, и поэзия.
В Азии, в Иране и в Индии, где народы белой расы основали первые арийские цивилизации, смешавшись с народами других цветов, мужчины взяли верх над женщинами в деле религиозного вдохновения. Здесь мы постоянно слышим о Мудрецах, Rishi, Пророках. Изгнанная, подчиненная женщина остается жрицей одного только семейного очага. Но в Европе следы преобладания женщины встречаются у народов белой расы, оставшихся варварами в течение тысячелетий. Роль эта проглядывает в скандинавской волшебнице, в Волюспе Эдды, в кельтической друидессе, в женщинах-вещуньях, сопровождавших германские армии и решавших день битвы,{10} вплоть до фракийских вакханок, которые появляются в легенде Орфея. Доисторическая пророчица преобразуется в дельфийскую Пифию.
Первобытные прорицательницы белой расы образовали коллегию друидесс, под наблюдением старцев или друидов, "людей дуба". Вначале они были благодетельным явлением. Своей интуицией, своим пророческим даром, своим энтузиазмом они дали сильный толчок той расе, которая в это время начинала свою многовековую борьбу с черными. Но быстрая порча и ужасающие излишества этих учреждений были неизбежны. Чувствую себя духовными распорядительницами народов, друидессы захотели во что бы то ни стало подчинить их и в смысле земном. Когда они лишились вдохновения, они попробовали господствовать посредством страха. Они потребовали человеческих жертв и сделали их необходимыми элементами своего культа. В этом им помогали героические инстинкты их расы. Белые были храбры: их воины презирали смерть; при первом зове друидессы они шли добровольно и, чтобы отличиться бросались под ножи своих кровожадных жриц.
Целыми человеческими гекатомбами посылались живые к мертвым в качестве вестников, в надежде обрести благосклонность предков. Это постоянная угроза, исходившая из уст пророчиц и друидов и витавшая над головами первых народных предводителей, сделалась страшным средством их владычества.
Факт этот является замечательным примером, как неизбежно подвергаются порче самые благородные инстинкты человеческой природы, когда они не подчинены авторитету, направленному сверхличным сознанием к добру. Предоставленное случайному честолюбию и личным страстям, вдохновение вырождается в суеверие, мужество в зверство, высокая идея самопожертвования в средство для тирании, в коварную и жестокую эксплуатацию.
Но белая раса была жестокой и безумной только в продолжении своего детства. Странная в сфере душевной, она должна была пройти через много других еще более кровавых кризисов. Она была только что разбужена нападениями черной расы, которая начинала обступать ее с юга Европы. Борьба была неравная с самого начала. Белые, наполовину дикие, выходя из лесных жилищ, не имели других средств обороны, кроме топоров, пик и стрел с каменными наконечниками. Черные имели железное оружие, медное вооружение, все средства цивилизации и свои циклопические города.
Раздавленные при первом же столкновении и уведенные в плен, белые сделались, в общем, рабами черных, заставлявших их обрабатывать камень и носить руду для плавления в их печах. Между тем, убежавшие пленные приносили в свою страну обычаи, искусство и обрывки знаний своих победителей. Они вынесли от черных два важных искусства: плавление металлов и священное письма, т. е. искусство запечатлевать определенные идеи таинственными иероглифическими знаками на коже животных, на камнях, или на коре ясеня: отсюда кельтические руны.
Расправленный и выкованный металл сделался оружием для войны; священные письмена дали начало науке и религиозным традициям. Борьба между белой расой и черной продолжалась в течении долгих веков: она передвигалась, разгораясь то между Пиренеями и Кавказом, то между Кавказом и Гималаями. Спасение белых было в лесах, где они могли прятаться как дикие звери, чтобы вновь появляться внезапно, в благоприятные минуты. Осмелев, привыкнув к войне, вооруженные с каждым веком все лучше и лучше, они наконец взяли верх, разгромили города черных, прогнали их с берегов Европы и завладели в свою очередь севером Африки и центральной Азией, которая в те времена была занята смешанными народностями.
Смешение обеих рас происходило двумя способами: или посредством колонизации, или путем воинственных завоеваний. Фабр д'Оливе, этот удивительный провидец доисторического прошлого, бросает яркий свет на происхождение семитских народностей и народностей арийской расы.
Там, где белые колонисты подчинились чернокожим народам, признав их владычество и получив от их священников религиозное посвящение, там по мнению Фабра д'Оливе образовались народы семитические, как египтяне (до Менеса), арабы, финикийцы, халдеи и евреи. Наоборот, другие арийские цивилизации как иранская, индусская, греческая и этрусская возникали там, где белые покорили черных путем завоеваний. Прибавим, что к числу арийских племен мы причисляем также все белые народы, оставшиеся в древности в состоянии бродячем и варварском, как, например, скифы, гэты, сарматы, кельты и позднее германцы.
Этим и объясняется основное различие религий, а также и письменности у народов семитического и арийского происхождения. У семитов, подпавших под интеллектуальное влияние черной расы, замечается поверх народного идолопоклонства склонность к единобожию, к началу единого Бога, невидимого, абсолютного и имеющего формы, что было одним из главных догматов жрецов черной расы и их тайного посвящения. У белых, как смешавшихся с побежденными, так и сохранившихся в чистом виде, замечается обратная склонность к многобожию, к мифологии, к олицетворению Божества, что истекает из их любви к природе и их страстного почитания предков.
Главную разницу между способами письма у семитов и у арийцев Фабр д'Оливе объясняет той же причиной. Почему все семиты пишут справа налево, а все арийцы — слева направо? Объяснение которое дает д'Оливе, и любопытно, и оригинально. Он вызывает перед нашими глазами настоящие видение затерянного прошлого. Все знают, что в доисторические времена совсем не было общедоступного письма. Оно распространилось только с появлением фонетического письма или искусства изображать посредством букв самые разные звуки слов. Что же касается иероглифического письма или искусство изображать вещи посредством знаков, то оно столь же древне, как и сама человеческая цивилизация. Но в эти первобытные времена, когда письмо было исключительно принадлежностью священнослужителей, на него смотрели как на нечто священное, как на религиозную деятельность, а в самом начале как на божественное вдохновение. Когда в южном полушарии жрецы черной расы чертили на коже животных или на каменных столах свои таинственные знаки, они имели обыкновение поворачиваться лицом к южному полюсу, рука же их направлялась к востоку — источнику света. Вот почему они писали справа налево.