6. То соотношение универсальности и индивидуальности, которое специфично для морали, хорошо прослеживается на примере золотого правила нравственности — одного из древнейших и общепризнанных формул морального закона. Золотое правило возникает в разных культурах приблизительно в одно и то же время — в середине первого тысячелетия до нашей эры; исторически оно фигурировало под разными названиями, не имевшими статус собственного имени (правило, принцип, заповедь и т. д.), свое нынешнее наименование получило в новоевропейское время. Везде оно имеет схожую формулировку, самую полную и развернутую из которых мы находим в Евангелии от Матфея (Мф. 7:12): «Во всем, как вы хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними». В русском языке оно отлилось в пословицу: «Чего в другом не любишь, того сам не делай».
Данное правило в его всеобщей и обязательной части, распространяющейся также на других людей, имеет идеальный характер, выступает в форме некоего внутреннего образа: как вы хотите, чтобы с вами поступали люди; чего в другом не любишь… То же самое правило применительно к самому индивиду имеет уже форму действенного предписания: поступайте и вы… того сам не делай. В первом случае речь идет об идеальном проекте, во втором — о реальных поступках. Прежде чем и для того чтобы принять некое правило в качестве нормы собственного поведения, человеку необходимо мысленно испытать его на всеобщность, общеобязательность. Золотое правило нравственности, по сути дела, и предлагает условия такого эксперимента: человек должен представить себе, захотел ли бы он сам подчиниться этим нормам, если бы они практиковались другими людьми по отношению к нему. Для этого надо не только поставить себя на место другого, но и другого поставить на свое место — поменяться с ним местами.
7. Свобода, предстающая в форме свободы воли — не только основание морали, она является вместе с тем и ее пространством. Таинственное поле автономии личности, через которое осуществляется прорыв воли в сферу моральной необходимости, является вместе с тем и единственным испытательным полигоном последней. Обязывающая сила морали опосредована свободным выбором. Это означает: моральный закон в отличие от всех других нормативных требований не допускает поиндивидного различия между субъектом и объектом. Человек следует только тем моральным нормам, которые он внутренне одобряет, считает наилучшими. А он принимает в качестве наилучших только те моральные нормы, которые он хотел бы видеть в качестве норм своей собственной жизни. Моральные нормы для того, чтобы стать действенной основой поведения индивида, должны быть приняты им с такой глубиной, как если бы они заново учреждались им. Он становится моральной личностью в той только мере, в какой поднимает себя до уровня субъекта тех норм, которым следует и следует только тем нормам, которые сам себе задает.
Отношение человека к морали — совершенно особенного рода: он не познает мораль, он проживает ее. Прокламировать мораль и практиковать ее суть два момента одного и того же процесса. Они не могут быть разведены без того, чтобы мораль не подверглась глубокой деформации. Нечеловеческая тяжесть морали может быть оправдана только тем, что человек добровольно взваливает ее на себя. Мораль — это такая игра, в которой человек ставит на кон самого себя. Сократ был принужден выпить яд. Иисус Христос был распят. Джордано Бруно был сожжен. Ганди был убит. Таковы ставки в этой игре.
Мораль, как уже подчеркивалось, предшествует предметно обусловленным отношениям людей, является всеобщим условием последних, именно поэтому она не может иметь адекватного предметного воплощения. Если бы, говорил философ Витгенштейн, мы представили себе абсолютную личность, обладающую всеведением, то в этом универсуме знания не нашлось бы места этическим суждениям. Мораль говорит не о том, что было, есть или будет. Она говорит о том, что должно быть. Моральные утверждения нельзя проверить ни на достоверность, ни на практическую эффективность. Мораль не умещается ни в словах, ни в поступках. Она измеряется только усилиями, направленными на ее осуществление. Вот почему мораль имеет самообязывающий характер.