С более положительной точки зрения профессор Брэд Шор из Университета Эмори предполагает, что Фриман, «выявил некоторые противоречия и сложности самоанской жизни»{328}. Коут указывает на то, что Фриман «неопровержимо сигнализировал о разворачивавшейся на Самоа трагедии, а именно о трудностях, с которыми сталкиваются многие молодые самоанцы из-за культурных несоответствий, пришедших вместе с влиянием Запада»{329}. Он продолжает: «Более того, окончание этого противостояния вряд ли можно найти «где-то между» двумя версиями, как предполагают некоторые. Скорее, оно кроется в необходимости сложной и гибкой культуры, которая сохраняет свою целостность, используя силы, стремящиеся ее изменить, и не поддаваясь легкому определению и пониманию. Защитная стратегия максимально возможного впитывания воздействия прежде, чем это воздействие затронет культуру, — вот что отмечала Мид»{330}.
Значит, у этого противостояния были и положительные последствия? Но главный вопрос все же остается: мог ли Фриман поступить иначе? Должна ли его критика быть такой беспощадной? Ведь как бы там ни было, но критика в науке — не редкость и даже приветствуется. К тому же культурные антропологи привыкли выдвигать различные интерпретации одной и той же культуры. Крестьян из долины Тепотцлан в Мексике по-разному описывали Роберт Редфилд в 1930 году и Оскар Льюис 21 год спустя. Но в отличие от сокрушительной атаки Фримана Льюис признавал, что обязан Редфилду, хотя многое в его работе подвергал критике{331}.
Так какими мотивами руководствовался Фриман? Не говоря уже о том, что он явно недолюбливает работу Мид, можно выдвинуть и предположение похуже — он «сумел заработать себе славу за чужой счет»{332}. Печальная правда заключается в том, что если бы Фриман написал более сдержанную и беспристрастную работу, то она бы так и осталась незамеченной наряду с другой книгой — Р. А. Гудмана, под названием Mead’s Coming of Age Jn Samoa: A Dissenting View («Взросление на Самоа Мид: взгляд инакомыслящего»), которая вышла в том же году, что и работа Фримана! Многие ли слышали о ней?
А как насчет Холмса, который знаком с культурой Самоа не хуже других? Его повторное исследование работы Мид, проведенное в 1957 году, так и осталось неопубликованной докторской диссертацией, к которой часто обращаются ученые, но не широкая публика. В отзыве 1983 года на книгу Фримана Холмс писал: «Я бы тоже с удовольствием стал победителем великанов, как это сейчас делает Фриман… Но не смог. Я нашел ту деревню, и поведение ее обитателей во многом было таким, как описывала Мид»{333}.
Наконец, похоже, мало кто сомневается, что если Фриман намеревался очернить Мид как ученого, то это ему удалось. Как это часто бывает в жизни политиков, когда жизнь человека рассматривается под микроскопом, то любой недостаток во много раз увеличивается. Слухи, инсинуации и преувеличенные суждения выходят на поверхность и остаются в голове читателя независимо от того, оправданы они или нет. Мэри Кэтрин Бейтсон, дочь Мид (что, однако, не сделало ее автоматически сторонником Маргарет), полагает, что репутация матери действительно во многом пострадала. Она говорит: «До сих пор я встречаю людей, которые говорят: «Ах, Маргарет Мид! Разве ее работу не опровергли?»{334}
Бейтсон, профессор антропологии в Университете Джорджа Мейсона, также утверждает, что «весь процесс был лишним, разрушительным и губительным, потому что антропологические данные использовались для принятия решений общественного характера»{335}. Из всех аспектов данного противостояния одного этого хватило бы, чтобы заставить Маргарет Мид перевернуться в гробу.
Итак, как привлечь к себе внимание? Мид сделала это по-своему, а Фриман — по-своему.
Эпилог
Споры, описанные в нашей книге, показали, какими разными способами может находиться решение. Один метод, о котором не шла речь, но который я хотел бы упомянуть, — это вывод комиссии или исследовательской группы. Подобный подход был бы полезен при разрешении социальных проблем, в том числе таких вопросов, как желательность ядерной энергии или реальность угрозы парникового эффекта.