И это было правдой. Нападки Вундта на механистическую атомистическую психологию, на ту самую психологию, создание которой ему позднее ошибочно приписывали американские учебники, можно обнаружить во всех его работах. Например: «Не существует никаких психологических структур, которые можно охарактеризовать по их значению или по ценности их содержания как сумму составляющих их элементов или простое механическое следствие их составных частей» (1908).
Стремление применить методы ньютоновской физики к психологической теории искушало не одних только англичан. Теория Гербарта во многом соответствовала такому подходу. Вундт относился к великим достижениям физической науки с несомненным уважением. Однако с упорством, возможно, не имеющим себе равных, он противостоял всяческим попыткам объяснять наблюдаемые в психологии явления по аналогии с законами физики и химии. Он боролся с такими аналогиями, где бы они не появлялись — в психологии, лингвистике, философии, социологии, в политической науке. Механистический характер некоторых направлений британской этической теории вызвал критические опровержения Вундта в довольно резких заявлениях, которые распространялись антибританской пропагандой во время первой мировой войны.
Проще говоря, Вундт не уставал участвовать в этой антимеханистической кампании, поскольку он полагал, что психология, построенная по образцу ньютоновой физики, не может правильно представить желания, чувства, побуждения, борьбу и самоконтроль. Еще в 1858 году, когда совсем молодой Вундт участвовал в медицинских и физиологических исследованиях, он был убежден, что это явления биологии и психологии, которые требуют объяснений, отличных в своих основах от паттерна объяснений, которые можно найти в физике или химии. Эти объяснения, как он полагал, должны были включать понятия целеполагания и целенаправленных акций.
В начале своей карьеры психолога, когда он больше интересовался восприятием, чем в более поздние годы, наиболее впечатлила Вундта неожиданно открывающаяся природа многих психологических феноменов. В физике не существует никаких психологических категорий. Например, нет красного, нет зеленого, нет синего в ее мире. Краснота, зелень, синева — это явления, создаваемые корой головного мозга индивида в процессе его опыта. Красота музыки, вкус вина, ощущение, что то или иное лицо знакомо, являются результатом мгновенного креативного синтеза, который невозможно в принципе вычислить как всего лишь сумму элементарных физических явлений. Однако эти эфемерные свойства можно изучать научным способом, методами психофизики. Когда Вундт использовал фразу «психологические элементы» в заголовках своих статей, он отсылал к рассмотрению именно этих абстрактных качеств. Но теории Вундта, креативный синтез находится под контролем центрального процесса, который формирует направление течения потока сознания. В отличие от многих своих современников, рассматривавших сознание как недавно приобретенную и высокоразвитую функцию, Вундт считал ее примитивным исходным состоянием жизни, предполагая, что в примитивных формах жизни волевой акт должен начинаться как побуждение или импульс. Автоматические процессы — это процессы высокоразвитые (т. е. появившиеся позже). Автоматизация функции, с этой точки зрения, является результатом развития на протяжении большого промежутка времени, заполненного бессчетными повторами ментальных и поведенческих актов, которые приводят эти акты к тому, что они превращаются в бессознательные автоматические процессы. Основным принципом для Вундта является то, что все эти процессы в своем развитии являются проявлением первоначальных целенаправленных волевых актов.
Особыми формами и качествами сознания, по теории Вундта, являются долговременные хранилища эволюционного исторического опыта. Каждое ментальное событие, каждая новая форма или качество в конечном счете должны объясняться как развившиеся из волевого процесса центрального контроля. Первоначально все ментальные события должны быть в избирательно контролируемом фокусе внимания (для обозначения которого Вундт использовал старый лейпцигский термин апперцепция). Синтез опыта принимает свою особую форму, поскольку он долго представлял особую ценность для организма. Восприятие и другие ментальные построения в своем источнике мотивированы, лишь позднее они становятся автоматизированными или функционально автономными. Рефлексы также, по этой теории, объясняются как автоматизированные проявления воли.