В автобиографии Юнг вспоминал: «Работа в клинике Бургхольцли наполнила мою жизнь новым содержанием, появились новые замыслы, заботы, укреплялось чувство долга и ответственности. Это был как бы постриг в миру, я словно дал обет верить лишь в возможное, обычное, заурядное; всё невозможное исключалось, всё необыкновенное сводилось к обыкновенному. С этого времени передо мной было лишь то, что на поверхности, только начала без продолжений, события без их внутренней связи, знания, ограничиваемые всё более узким кругом специальных вопросов. Мелкие неудачи вытеснили серьезные проблемы, горизонты сужались, духовная пустота и рутина казались непреодолимыми. На полгода я сознательно заключил себя в этот монастырь. Познавая жизнь и дух психиатрической лечебницы, я от корки до корки прочел все пятьдесят томов «Общего журнала по психиатрии», чтобы ориентироваться в существовавшей на тот момент научной ситуации. Я хотел выяснить, как человеческий дух реагирует на собственные расстройства и разрушения, поскольку психиатрия казалась мне ярким выражением той биологической реакции, которая завладевала так называемым здоровым сознанием при контакте с сознанием расстроенным. Коллеги по работе казались мне не менее интересными, чем пациенты. Впоследствии я втайне обработал сводную статистику моих швейцарских коллег по наследственности, что способствовало моему пониманию психических реакций.
Моя крайняя сосредоточенность и добровольное заточение отдалили меня от коллег. Они не представляли, какой странной казалась мне психиатрия и как настойчиво я стремился проникнуть в ее суть. В тот период я еще не интересовался терапией, увлекшись патологией так называемой нормальности — это позволяло мне глубже проникнуть в человеческую психику. Именно так начиналась моя карьера в психиатрии — мой субъективный эксперимент, из которого и складывалась моя жизнь»[5].
Уже в 1902 году Карл Юнг защитил диссертацию, в которой доказывал возможность приближения к пониманию феномена души с помощью анализа нетрадиционных практик и феноменов реальности — сомнамбулизма и спиритических контактов с духами. Последние были для Юнга отнюдь не проявлением оккультизма, а феноменами психики, требующими своего объяснения с научных позиций. Он считал, что некоторые части бессознательного медиумов могут проявляться в их сознании в виде неких личностей, воспринимаемых людьми в качестве «духов».
Анализируя случай своей кузины Хелен Прейсверк, Юнг выделил несколько состояний, в которых находилась девушка — сомнамбулизм, частичный сомнамбулизм, автоматическое письмо и галлюцинации. Однако более значительным стал вывод о том, что «карьера» медиума, ее успешность на этом поприще позволяли бессознательному Хелен пытаться преодолеть социальные и психологические препятствия, мешавшие ее психическому развитию. Так Юнг сделал первые шаги в размышлении о том, что в дальнейшем стало его теорией индивидуации или саморазвития.
После успешной защиты диссертации Юнг отправился в командировку в Париж, где прослушал курс лекций известного французского психиатра Пьера Жане, того самого ученого, который впервые выделил психастению[6] как отдельный вид невроза.
В 1903 году Юнг вернулся в Цюрих и 14 февраля женился на дочери богатого промышленника Эмме Раушенбах. Карлу тогда было 28, а ей 21 год, но знакомы они были уже около пяти лет. Юнг впервые увидел девушку, когда та выходила из известного цюрихского отеля, и он с абсолютной уверенностью сообщил сопровождавшему его другу, что она будет его женой. Так и случилось. После свадьбы молодожены провели медовый месяц на озере Комо, и Юнг позднее говорил одному из своих друзей, что он наконец-то был счастлив. Для подобного ощущения у Карла имелись не только платонические основания. Все финансовые проблемы Юнга остались в прошлом. Когда в 1905 году умер отец Эммы, то она и ее сестра вместе со своими мужьями стали совладельцами компании по производству элитных часов. Этот бизнес гарантировал безбедное существование Юнгам.
Однако после свадьбы пара осталась жить в клинике, заняв трехкомнатную квартиру в том же доме, где жил сам Блейлер. Эмма согласилась на это, понимая, что значит для мужа его работа. Она сама стала частью этого нового для нее мира, в котором ей будет уготована особая роль, а тогда, в год их свадьбы, все коллеги наперебой твердили Карлу, что он сделал правильный выбор. Эмма не только проявляла интерес к работе мужа, но и сама занялась аналитикой. Одной из тем, которой она посвящала свои исследования, стала знаменитая легенда о Граале. Эмма умерла в 1955 году, почти на шесть лет раньше мужа. По свидетельствам очевидцев, на ее похоронах он повторял одни и те же слова: «Она была королевой! Она была королевой!»[7]
В 1905 году Юнга назначили первым заместителем главного врача клиники, а также он получил должность приват-доцента в Цюрихском университете. Служебное положение теперь позволяло ему быть более свободным в применении новых методов лечения пациентов, а значит, развиваться как исследователю. Свою преподавательскую деятельность он начал с чтения двух курсов — психотерапии и лечения истерии. Оба этих курса были наполнены примерами из больничной практики Юнга. Некоторых своих пациентов он даже приглашал в качестве «наглядных примеров» в лекционную аудиторию.
Главным методом, который Юнг разрабатывал в то время, стал так называемый словесный ассоциативный тест. Появление этого метода связано с именем Фрэнсиса Гальтона, основателя дифференциальной психологии. В своих воспоминаниях Юнг отмечал: «В психиатрии пациент нередко скрывает свою историю. Для меня же собственно терапия начинается с изучения этой — очень личной — истории. Ибо в ней заключена самая тайна, которая явилась причиной болезни и разрушила психику. Если я открою ее, то получу ключ к лечению. Иными словами, задача врача заключается в том, чтобы узнать историю пациента, причем он может задавать вопросы, касающиеся личности пациента в целом, а не только симптомов его болезни. Нередко того, что лежит на поверхности сознания, оказывается мало. А ассоциативный тест может открыть какой-нибудь ход».
В 1906 году Юнг опубликовал первую работу, посвященную этому тесту. Позднее, в «Тавистокских лекциях», он описал возможности ассоциативного теста на примере из личной практики: «Эксперимент прост: я читаю перечень из ста хорошо знакомых слов, а тестируемый человек должен как можно быстрее отреагировать на каждое произнесенное мной слово другим словом, своим. Объясните пациенту, что от него требуется произнести первое пришедшее ему в голову слово. Фиксируйте время каждой реакции с помощью секундомера. Эксперимент после первого чтения повторяется снова. Вы повторяете слова-стимулы, и испытуемый должен воспроизвести свои предыдущие ответы. В некоторых случаях его память дает «осечку» и воспроизведение оказывается с другим значением либо вовсе затрудненным. Подобные сбои очень важны для исследователя. <…> Но именно ошибки, допущенные тестируемым, помогут вам кое-что узнать. Вы произносите элементарное слово, знакомое даже ребенку, а высокообразованный человек не может вам ответить. Почему? Просто это слово натолкнулось на то, что я называю комплексом. Комплекс — скопление психических характеристик, отмеченных специфическим, возможно, болезненным, чувством. Комплекс — это то, что обычно тщательно скрывают. И тут словно острая молния пронзает толстый слой персоны и попадает в темный пласт сознания. Человек с комплексом денег, например, запнется на словах «покупать», «деньги», «платить».
Мы столкнулись более чем с двенадцатью различными типами нарушений реакции. <…> Нарушения могут быть иного характера: реакция более чем одним словом; реакция не словесная, а выраженная мимикой, это может быть смех, движения тела, покашливание, заикание и т. д.; ассоциация может не соответствовать реальному значению стимулирующего слова; использование одних и тех же слов; использование иностранного языка; неправильное воспроизведение, когда память не срабатывает в повторном эксперименте, а также полное отсутствие реакции. <…>
6
Психастения — невроз, проявляющийся в виде повышенной тревожности, разного рода навязчивостей, чрезмерного самоанализа и заниженной самооценки.