Мифическая география аргонавтики, старавшаяся идти всегда впереди реального знания, посылала аргонавтов именно теми путями, овладение которыми представляло практический и научный интерес, как бы подзадоривая исследователей и мореплавателей. Во всех этих маршрутах Черное море и впадающие в него с севера великие европейские реки играли весьма существенную роль — наиболее значительная и интересная часть истории аргонавтики протекла в создании вариантов маршрута аргонавтов по областям Северной или Центральной Европы, под влиянием того неослабеваемого практического и теоретического интереса, какой античная наука проявляла к познанию и освоению этих стран.
Эпос, мифографическая и генеалогическая литература оказали существенное влияние на древнюю причерноморскую топонимику. Наименования многих пунктов и даже целых племен толковались в древности из имен круга мифов об аргонавтах: так, на Кавказе мы находим реку Фасис, остров и город Эю, города Диоскуриаду, Китей и Апсар (Апсирт), несколько святилищ Фрикса, племя гениохов, названных так от возниц диоскуров Реки и Амфистрата, наконец, имя армян, производившееся от фессалийца Армена, спутника Ясона.
У берегов Меотиды находим опять-таки Фасис (Гипанис), Китей и Бриксабу, толкуемую как производное от имени Фрикса. Если к этому присоединить большое количество местных наименований, связанных с аргонавтами, на южном берегу Черного моря, то нам станет еще более ясно, какое огромное значение имело сказание об аргонавтах в культурной жизни древних обитателей берегов Черноморья и прилежащих стран.
В сообщении об отдельных северо-восточных странах и племенах Геродот (IV, 13) ссылается на Аристея из Проконнеса, о котором тут же сообщает некоторые подробности. По его словам, сын Каистробия Аристей, один из знатнейших граждан города Проконнеса, по вдохновению Аполлона после своей смерти или исчезновения, отправился к исседонам и, возвратившись обратно, составил поэму под названием «Аримаспея», в которой, видимо, излагались причины вторжения киммерийцев в Малую Азию.
Что названная весьма интересная поэма существовала в действительности (а это пытался отрицать уже Дионисий Галикарнасский, живший в I веке до н. э.), показывают сохранившиеся отрывки. В этих отрывках речь идет об исседонах, людях с косматыми волосами, и живущих далее них одноглазых аримаспах, любящих коней. Павсаний и Плиний также передают, что Аристей писал в своей поэме об аримаспах, на которых, мол, он перенес характерную для киклопов одноглазость, толкуя на основании этого и самое их имя, а также о стерегущих золото грифах, с которыми из-за этого золота воюют аримаспы. Весьма вероятно также, что к Аримаспее может быть возведено то место в «Прикованном Прометее» Эсхила, где речь идет о горгоннах и одноглазых коневодах аримаспах, встречающихся на пути беглянки Но.
Из сказанного об Аристее у Геродота с несомненностью явствует, что перед нами некий помощник Аполлона, его пророк, именем своим связанный более всего с Малой Азией (с Проконнесом, Артакой близ Кизика и с рекой Каистрой), но также с Сицилией и с Южной Италией, где Геродот был сам свидетелем его культа в Метапонте. Сообщение об исчезновении его, равно как и существование его в образе ворона, сближает Аристея с героизированными вождями, или ктистами (основателями общин), отождествлявшимися с божествами плодородия. В свете этих данных понятно и его «авторство» «Аримаспеи» — поэмы, проникнутой идеями Аполлонова культа, сообщавшей о мифических народах гиперборейско-амазонского толка (гипербореях, аримаспах, исседонах), а также пророчествовавшей о нашествии киммерийцев и раскрывавшей его смысл и причины. Это обстоятельство должно служить указанием на время возникновения поэмы. Оно не может быть очень отдалено от 40—30-х годов VII столетия до н. э., когда состоялось нашествие киммерийцев, и относится, вероятней всего, к концу VII — началу VI столетия до н. э., как ее и датировали с некоторыми колебаниями уже в древности.
По мнению Аристея (в изложении Геродота), причиной нашествия киммерийцев были постоянные склоки между северными народами, которые все воюют между собой, за исключением гипербореев. Аримаспы вытеснили исседонов, исседоны — скифов, а скифы, в свою очередь, — киммерийцев, живших у Южного (то есть, очевидно, у Черного) моря. Геродот критикует Аристея, утверждая, что его повествование не согласуется с рассказами скифов. Однако версия самого Геродота, которую он, очевидно, и считает скифской версией, отличается от Аристеевой лишь тем, что скифов потеснили не исседоны, а ближе к ним расположенные массагеты, имени которых Аристей, по-видимому, не знает. В остальном же Геродот в точности следует «Аримаспее», что весьма важно для выяснения происхождения представлений Геродота о киммерийцах и для истории самой киммерийской легенды.
Трудно сказать, базировалась ли «Аримаспея» на той ионийской периэгесе[48], на основании которой Геродот излагает географию скифских стран и стран, лежащих к северо-востоку от Скифии, а также поправляет Аристея. Скорее надо представить себе, что, наоборот, древняя ионийская периэгеса, составленная на основании данных греческих и иранских купцов, включила в себя также и мифико-географический материал, положенный в основу «Аримаспеи».
В пользу этого предположения говорит то, что позднейшие авторы, пересказывающие Аристея, связывают с ним лишь мифические географические имена. К их числу может быть причислено также и, вероятно, реальное имя исседонов, известное Гекатею Милетскому. Однако более или менее реальным в географическом отношении оно могло стать лишь со времен Кира Старшего, открывшего дорогу иранским купцам в Индию. На основании этих более точных сведений ионийские периэгесы и древнеионийские карты локализовали исседонов достаточно определенно: к северу от массагетов и к востоку от аргиппеев. Впрочем, следуя этим же источникам и повторяя почти в точности перечисление племен, содержащихся у Геродота, Помпоний Мела, пользовавшийся, вероятно, картами, основанными на древнеионийских данных (в частности, картой римского ученого-энциклопедиста Марка Теренция Варрона), локализует исседонов между живущими на крайнем северо-востоке аримаспами и Меотидой. О том, что имя исседонов было связано первоначально с чисто мифическими представлениями, говорит, помимо их соседства с гипербореями и аримаспами, засвидетельствованного «Аримаспеей», также и упоминание об исседонах (исседах) поэтом VII столетия до н. э. Алкманом в то время, когда греки еще не могли иметь определенных сведений о закаспийских странах. Впрочем, и в том, что сообщает об исседонах Геродот, достаточно мифических и преломившихся через источники культового характера черт, а локализация их Мелой вплоть до Меотиды подчеркивает лишний раз, что мифическая география исседонов была связана с Рипейскими горами, в основе представления о которых следует предполагать Кавказ.
Рассказывая об обычаях исседонов, Геродот (IV, 26) сообщает о них то же, что ранее сообщал о массагетах (I, 216), а именно что они варят труп умершего родственника вместе с мясом различных домашних животных и поедают его. Обычай отделки золотом священных чаш, изготовляемых из человеческих черепов, также подходит к обычаям массагетов, хотя бы в том смысле, что, по словам Геродота (I, 215), у них много золота. Несомненно, что исседоны и массаге-ты в его рассказе дублируют друг друга в некоторых отношениях и обоим народам свойственны «гиперборейские» черты: у массагетов нет предела жизни, но они считают весьма счастливой описанную выше смерть, а исседоны почитаются «справедливым» народом, и женщины у них пользуются равными правами с мужчинами. Следует думать, что подобная характеристика исседонов, отдельные черты которой сообщались также и массагетам, заимствована из «Аримаспеи» или из других подобных сочинений, окрашенных в тона гиперборейской легенды.
48
Жанр древнегреческой литературы, в котором описываются сухопутные путешествия от пункта до пункта, с указанием расстояний между ними.