Плиний, судя по его критике Мелы, был далеко не силен в вопросах астрономической географии. Общность Мирового океана и возможность обхода по воде суши со всех сторон он пытается подкрепить фактами, указывая, например, что с северной стороны берега Европы и Азии исследованы на достаточном для подобных утверждений пространстве: римский флот при императоре Августе (5 год до н. э.) прошел на восток до Кимврийского Херсонеса (Ютландии) и установил, что море тянется вплоть до скифов.
Берега же Скифского океана (который Плиний, со слов Гекатея Абдерского, называет Амальхийским и сообщает тут же, будто кимвры называют его, по свидетельству одного из современников Плиния — греческого географа Филимона, Моримаруса, что на их языке должно означать «Мертвое море») были обследованы военными силами македонян при Селевке Никаторе (Плиний имеет в виду, очевидно, плавание Патрокла по Каспийскому морю). В связи с этим Плиний полемизирует с Аристотелем и его последователями, доказывавшими, что избыток влажности в атмосфере в высоких широтах порождает те явления, которые Питей называл смешением всех стихий, делавшие невозможным плавание севернее острова Туле.
Плиний уделяет весьма большое внимание физической географии Вселенной, в частности орографии[54], не упуская случая упомянуть находящиеся в описываемых им странах горы и указать их известные ему наименования. В особенности детально описывает он малоазийский Тавр, тянущийся через всю Азию с запада на восток, отступающий местами к северу и достигающий, таким образом, Рипейских гор. Плиний приводит более двадцати названий отдельных его частей, начиная от берегов Восточного океана и до берегов Киликии. При этом он включает в Тавр и Кавказ, для отдельных частей которого он также знает много различных наименований.
Мы находим у Плиния весьма многое из того, что содержалось в соответствующих сочинениях Аристотеля, Теофраста и их последователей. Немало собрано у него и так называемых «чудесных рассказов», в которых присутствуют черты мифической, а подчас и реальной этнографии различных варварских народов.
Географии северных стран посвящены значительные части IV и VI книг «Естественной истории» Плиния. Юго-западную границу Скифии, или Сарматии, Плиний, подобно Помпонию Меле, проводит по нижнему Дунаю, указывая при этом, что имя скифов повсеместно переходит в имена сармат и германцев и что-де древние скифские наименования сохранились лишь за племенами, живущими в отдаленных местностях и благодаря этому избежавших ассимиляции. Пользуясь тем же, что и Мела, источником, Плиний называет в числе савроматов (отождествляемых им с сарматами) гамаксобиев — имя, которое он прилагает в качестве эпитета к аорсам, что позволяет причислить и это племя к числу племен, отпочковавшихся от савроматов, в дополнение к тем, о которых сообщает Мела. Плиний упоминает о троглодитах, или пещерных скифах, рабского происхождения; нет сомнения, что он имеет в виду сатархов, в этой связи не называемых им, однако, по имени, но отождествляемых, несомненно, по указанному признаку с Геродотовыми «слепыми».
Далее Плиний упоминает об известных уже из Страбона, но опущенных Мелой роксоланах и аланах; первое упоминание о них в античной литературе связывается с кавказским походом Помпея во времена Домициана и его ближайших преемников, уже совершавших набеги сначала на закавказские страны, а в последующее время также и на Каппадокию.
Описание черноморского побережья от Дуная до Крыма Плиний производит путем контаминации хорографических данных, совпадающих с данными Помпония Мелы, а также на основании карты Агриппы, на которую он прямо ссылается. Однако в его распоряжении находился также некий эллинистический перипл, содержавший сведения, восходящие к эпохе Александра Македонского, из которого он почерпнул отдельные детали.
Плиний полемизирует с теми авторами, которые хотят видеть реку Гипанис в азиатской части Причерноморья, и переносит в связи с этим соединенную с именем Гипаниса топонимику на запад, к Днепру. Так как он при этом консультировался с какой-то картой, то к востоку от Днепра, туда, где Страбон (VII, 3, 6), а за ним позднее и Птолемей помещают Гипанис, переместилась Ахейская гавань, которую под именем Старой Ахеи локализует на северокавказском побережье перипл Арриана.
К числу наименований, перенесенных вслед за Гипанисом из азиатской Скифии в Приднепровье, необходимо присоединить авхетов, во владениях которых берет начало Гипанис. Это имя, известное из Геродота в качестве одного из древнейших скифских племенных наименований, фигурирующих в легенде о происхождении скифов, относится, скорее всего, вместе с некоторыми другими сопутствующими этой легенде именами к среднеазиатской Скифии и испытало, быть может, два перемещения: по отождествлении Яксарта с Танаисом оно попало на некоторых картах первоначально в область Кавказа, а оттуда вместе с Гипанисом было перенесено в Приднепровье.
Для описания Крыма и берегов Меотиды Плинием привлечены были в качестве источников римские военно-административные данные, добытые в связи с экспедицией Дидия Галла на Боспор при Клавдии, а также, вероятно, и более поздние сведения, полученные в период оккупации западной части Крыма при Нероне. На основании этих данных Плиний сообщает о двадцати трех племенных (родовых?) общинах во внутреннем Крыму и о шести городах, называемых им по имени, которые звучат так же, как племенные наименования, не известные из других источников. Из их числа лишь имя Харакены может быть отождествлено с наименованием таврско-римской крепости Харакс, названной Птолемеем и локализуемой на мысу Ай-Тодор, да в имени Стактатары позволительно усматривать сходство с Сатархой Птолемея (III, 6, 5), локализуемой у Сиваша.
Город Херсонес назван Плинием дважды в одном и том же параграфе (IV, 85): сначала как Новый Херсонес — наименование это может быть противопоставлено Страбонову «древнему Херсонесу» (VII, 4, 2) — имени, связанному с остатками эллинистических вилл на Гераклейском полуострове, подвергшихся, видимо, разрушению в эпоху Митридатовых войн и лежавших во времена, близкие к началу нашей эры, в развалинах, а затем как Гераклея-Херсонес — община, получившая статус свободной при римлянах (во времена Августа, судя по нумизматическим данным). Это повторение изобличает контаминацию двух источников — одного, соответствующего тексту Страбона, другого — более позднего, относящегося уже ко времени империи и имеющего, скорее всего, официальное происхождение. Из него же, видимо, заимствованы сведения о городах и племенах внутреннего Крыма, приведенные выше, а также сообщение о том, что в Крыму были раньше, кроме того, города Киты, Зефирий, Акры, Нимфей и Дия.
Локализация этих пунктов, за исключением Нимфея, до сих пор связана с большими затруднениями. В отношении же Нимфея, открытого и раскопанного в недавние годы на мысу Камыш-бурун, по археологическим данным вполне допустимо предположение, что пункт этот находился некоторое время на рубеже нашей эры в развалинах. В соответствии с Мелой Плиний называет еще на месте современной Керчи (между Пантикапеем и Мирмекием) населенный пункт Гер-мисий, отсутствующий у других авторов.
Особенно запутанную картину, изобличающую пользование разновременными и разнохарактерными источниками, являет у Плиния его описание кавказского побережья Черного моря и близлежащих местностей. Неоднократное упоминание одних и тех же наименований, в разных при этом сочетаниях, убеждает в том, что Плиний контаминировал данные, происходящие из различных периплов, одни из коих производили описание побережья с юга на север, другие же в обратном направлении: в § 11–12 книги IV Плиний начинает описание черноморского побережья от реки Термодонта и доводит его через Фарнакию и Трапезунт до саннов-гениохов. Затем в том же 12-м и следующем 13-м параграфе движение начинается в обратном порядке: гениохи, амиревты, лазы и т. д. — до мосхов и Абсара. Наконец, в§ 14 еще раз обрывок подобного же перипла — от абсилов, мимо Севастополя (Дио-скуриады), до санигов и гениохов. Обрывки периплов и периэгес мелькают еще не раз и в дальнейшем описании Кавказа.