Приняв Посидониеву цифру длины меридиана и положение острова Туле на 63-й параллели, Птолемей, однако, признал ширину Ойкумены преувеличенной; у него ширина получилась равной 80 градусам, или 40000 стадиям. Длину Ойкумены Птолемей также сократил до 180 градусов, или 72000 стадий. Птолемей разработал, кроме того, способы проекции меридианов, что должно было уточнить положение пунктов, наносимых на карту.
Из всей географической литературы древности «Географическое руководство» Птолемея остается сочинением наиболее полным по охвату топонимического материала, накопленного греческой географической наукой и римской картографией. В своем стремлении к полноте перечня местных, племенных и т. п. наименований Птолемей добился значительно большего, чем, например, Плиний, не только потому, что географический кругозор последнего был несколько уже, но также, видимо, и вследствие ограниченных возможностей Плиния в отношении использования соответствующих литературных источников. Птолемей же, видимо, пользовался достаточно широко римскими военно-административными географическими данными, и поэтому его сведения о северных странах находятся вполне на уровне знаний его времени и учитывают не только результаты римских военных экспедиций в Британию и в придунайские области, но также и те сведения, которые с целью военной информации добывались у местных царьков, купцов и т. д.
Если данные Птолемея относительно Британии и других пунктов Северного моря, значительно дополняющие Страбона и Плиния, обязаны своим происхождением предприятиям императора Клавдия в 43 году до н. э. и экспедиции Агриколы в 84 году н. э., то его осведомленность относительно внутренних областей Германии, куда не проникало римское оружие, и тем более Северной Сарматии, бывшей совершенно вне поля зрения римлян, базируется, видимо, целиком на периэгесах, составлявшихся для торговых целей, и на сведениях, собиравшихся римской провинциальной администрацией. Опираясь на подобного рода фактические данные, Птолемей (так же как, вероятно, и его источник Марин) отрицает начисто Эратосфенову теорию общности океанов и островного характера Вселенной, с таким жаром поднятую на щит Плинием, приводившим, как мы помним, яркие ее доказательства, основанные, казалось бы, также на фактах, добытых в результате македонских и римских военных и географических предприятий.
На том основании, что восточный берег Ливии имеет направление к юго-востоку у мыса Рапта (Вассина), а индийский берег за Золотым Херсонесом поворачивает к западу, Птолемей делает заключение о замкнутости Эритрейского моря, или Южного океана. Западный, или Атлантический, океан начинается, по его мнению, также у западных берегов Ливии, которые на широте царства Агисимбы, не поддающегося локализации, поворачивают к западу, образуя залив и материк неизвестного протяжения. Точно так же и североевропейский берег к востоку от Венедского залива поворачивает к северу, образуя западный рубеж европейского материка, тянущегося на неизвестное протяжение к северу и востоку.
В изображении северных берегов Западной Европы Птолемей исправляет ошибку Страбона в том отношении, что помещает Британию на соответствующее ей место от устья Рейна до полуострова венетов и осисмиев (Арморики, современной Бретани), имеющего у Птолемея, впрочем, весьма незначительные размеры. От этого полуострова галльский берег Атлантического океана поворачивает к югу, и Бискайский залив вновь приобретает право на существование.
При всех этих поправках Птолемей совершает, однако, и весьма грубые ошибки, проистекавшие отчасти из того способа, посредством которого определялись координаты тех или других пунктов, отчасти же из неправильных общегеографических представлений, как это особенно видно на примере с Эритрейским морем, Атлантическим и Сарматским (Северным) океанами. В силу этих ошибок западная часть Средиземного моря представлена чересчур длинной, южный берег Галлии и юго-восточный берег Испании чрезмерно вытянутым, Ютландия получает вид узкого и длинного полуострова, вытянутого на северо-восток.
Восточная Европа имеет весьма незначительное протяжение, в особенности на пространстве между Венедским заливом и Меотидой, имеющей преувеличенные размеры и чересчур повернутой к северу. Каспийское море хотя и представлено впервые на основании реальных данных, как это будет показано далее, в виде замкнутого бассейна, но длинной своей осью повернуто с запада на восток. Преувеличенные размеры и неправильную конфигурацию имеет Персидский залив, огромные размеры приданы Тапробану (Цейлону). При сохранении Эратосфеновой «диафрагмы», перегораживающий азиатский материк в долготном направлении, части одного из ее восточных звеньев — хребту Има-ва, придано северное направление, благодаря чему он как бы делит в меридиональном направлении всю Северо-Восточную Азию на две части.
При всем том «География» содержит так много нового, что даже и эти ошибки, закономерность которых проливает определенный свет на характер географической осведомленности Птолемея и его зависимость от источников и от современной ему картографической техники, представляют существенный интерес, точно так же, как, впрочем, ошибки и искажения, содержащиеся в трудах его предшественников.
Кроме того, имена некоторых племен, помещенных Птолемеем у Венедского залива, могли попасть на сарматский север вместе с названными несколько южнее гелонами, гиппоподами и меланхленами, локализация которых, связанная с Кавказом, отождествлявшимся с Рипеями, подвергалась в связи с постепенным перемещением Рипеев к северу значительным изменениям. Так, в частности, из локализованных у Венедского залива племенных имен в кавказской топонимике имеют параллели салы, а в среднеазиатской, на реке Яксарте, — кареаты.
Южную границу Сарматии Птолемей проводит по Карпатским, а также по Сарматским горам, которые должны быть признаны северными отрогами Карпат. Это первое в древней географической литературе упоминание Карпатских гор, хотя имя их и звучало ранее в наименовании одного из притоков Истра у Геродота — Карпис (IV, 49) и в племенном наименовании карпы, или карпиды (впервые у Псевдо-Скимна, ст. 841).
В своем перечислении гор, рек, озер, населенных пунктов и племен Птолемей использует всю доступную ему традицию, в том числе и мифологическую, однако не без некоторой ее критики. Мы не найдем у Птолемея в чистом виде мифических гипербореев, а лишь под именем сармат-гипербореев, хотя он и помещает в Европе Рипейские горы под определенными координатами. У него отсутствуют сказочные аримаспы, но имеются гиппоподы, в качестве их вероятного эпитета.
Зато среди племен Азиатской Сарматии в области Северного Кавказа присутствуют амазонки.
Птолемей помещает также к северо-западу от Испании Касситеридские острова и указывает их координаты. Надо полагать, что известным критерием для него в этом отношении служил сам характер сведений об объектах, хотя бы и мифических: он принимал их в свой текст, если его источник располагал данными, позволявшими точно локализовать тот или иной пункт или племя. В отношении Касситерид Птолемей мог получить расстояние от европейского побережья, исчисленное в днях плавания.
Пользование разными источниками и следы их контаминации у Птолемея едва приметны; он всячески избегает столкновения одинаковых или повторения одних и тех же наименований. Кое-где, однако, ему не удалось устранить подобных повторений и возникавших в их результате противоречий. Так, например, меланхлены показаны им на севере Восточной Европы у Венедского залива на основании источников, следующих Геродоту, но он помещает их также и на Кавказе, следуя источникам, опирающимся на древнеионийские данные.
Помещая в качестве наиболее далеко продвинувшегося к западу сарматского племени язигов-меганастов у Карпатских гор, Птолемей называет также и другие племена, наименования которых были широко распространены и далеко известны в первые века нашей эры. Между ними в особенности выделяются роксоланы, которых он знает также под именем ревкиналов, что уже звучит весьма близко к эпиграфически засвидетельствованным ревксиналам. Среди этих новых для причерноморских степей имен, распространившихся, однако, на племена, известные и ранее под другими наименованиями, должны быть также названы хуны, помещенные Птолемеем между бастарнами и роксоланами, в качестве древнейшего упоминания позднее столь широко распространившегося племенного имени гуннов.